Происхождение и развитие сознания

образом, миф о герое развивается в миф о самотрансформации, миф о божественном происхождении человека, что заложено в нем с самого начала, но может быть реализовано только через героическое объединение Эго (Гора) с "я" (Осирисом). Это объединение имеет свое первое выражение в мифологическом Горе, а затем в египетских царях, последовавших за ним (Рис.30). За ними последовали отдельные египтяне — хотя в их случае отождествление с царем являлось делом только примитивной магии - и наконец, в ходе дальнейшего духовного развития то, что человек имеет бессмертную душу, стало неотъемлемым достоянием каждого человека.

     Повсюду влияние мифа об Осирисе было огромным. Его отпечатки можно видеть в классических мистериях, ^[70]

в гностицизме, христианстве, алхимии, мистицизме и даже в наше время.

     Есть свидетельства существования в некоторых классических тайных религиях обрядов инициации, целью которых было создание высшей мужественности, трансформация инициируемого в высшего человека и тем самым превращение его в подобного или тождественного богу. Например, solificatio о таинств Исиды подчеркивает отождествление с богом солнца, в то время как в некоторых других целью является достижение дружеских отношений с богом посредством participation mystique. Пути могут быть разными, но, независимо от того, охватывает ли участника обряда экстаз и он становится entheos (богов) или он ритуально возрождается, или принимает liora в свое собственное тело вследствие общности с ним - целью всегда является высший человек, достижение его духовной, божественной части. Как сформулировали это гностики более позднего времени, инициируемый становится ennoos тем, кто владеет мировым разумом, или тем, кем владеет мировой разум, pneumatikos (Дух) ^[71]

     Общая

черта этих таинств - кастрация, очевидно символизирующая подавление низшей мужественности в интересах высшей. Например, когда это происходит в результате того, что участник обряда отождествляет себя с Аттисом, или когда мы видим в мистериях Адониса, что ложе, на котором возлежит Адонис, усыпано латуком, ^[72]

пищей мертвых и растением евнухов, которое "выбивает порождающие силы", и что в эленсинских мистериях ту же роль играет болиголов -- это означает только то, что жертвоприношение низшей мужественности является предварительным условием духовности.

     Все эти аскетические тенденции управляются уроборосом и принципом Великой Матери и образуют часть мистицизма страдающего сына. Их конечной целью является мистический уроборический инцест, который скрывается за кастрацией. С точки прения стадийного развития эти тайные культы либо еще не достигли стадии борьбы героя, либо зафиксировались на этом уровне.

     Цель этой борьбы состоит в том, чтобы объединить (фаллически-хтоническую мужественность с духовно-божественной, и созидательное объединение с анимой в ieros gamos симптоматично этому. Но так как в тайных религиях сражение с драконом понимается только как борьба с драконом матери, представляющим бессознательный хтонический аспект, то неизбежным результатом является отождествление с духовным отцом, если тайные религии вообще достигают стадии борьбы с драконом. Поражение в борьбе с отцом-драконом, подавляющей силой духа, ведет к патриархальной кастрации, напыщенности, потере тела в экстазе возвышения и таким образом к отвергающему мир мистицизму.  Это явление особенно заметно в гностицизме и гностическом христианстве   Проникновение иранских и манихейских влияний усиливает воинственный компонент героя, но, в связи с тем. что в глубине души он, тем не менее, гностик, он остается враждебным к миру, телу, материальности и женщине. Хотя в гностицизме существуют определенные элементы, которые стремятся к синтезу противоположностей, последние в конечном итоге всегда рассыпаются; божественная сторона человека торжествует победу, а земная приносится в жертву

     За экстатическим вдохновением патриархальной кастрации таится угроза - и очарование - уроборического инцеста. Уроборос и Великая Мать возобновляют свое действие Это объясняет, почему мистерии почти всегда являются таинствами возрождения. Но здесь нет активного самовозрождения как в мифе о герое: здесь возрождение пассивно переживается уже мертвым человеком. В фригийских мистериях, например, члены мертвого человека снова складываются вместе. Пробуждение мертвого, как таинство возрождения ^[75]

повсеместно является очень характерной чертой религий, но важно отметить, инициируется ли оно материнским божеством, священником, который представляет "я", или Эго. Ситуация, какой мы ее находим в мифе, и ритуал таковы, что одновременно с переживанием Эго своей смерти, возрождающее к жизни "я'' появляется в образе бога.