Происхождение

Но вот «опель» тронулся и медленно подъехал почти вплотную к дверям – тем самым, из которых минуту назад выбежал министрант. Тут же из собора выскользнули два темных силуэта. Согнувшись, двое мужчин забрались на заднее сиденье «опеля».

Не было никаких сомнений – это епископ Вальдеспино и принц Хулиан.

Через секунду «опель» резко рванул с места, повернул за угол и исчез из кадра.

Глава 51

На углу Каррер-де-Провенса и Пасео-де-Грасиа, словно грубо обтесанная скала, возвышается шедевр Гауди 1906 года, известный как Каса-Мила – одновременно и жилой дом, и бесценное произведение искусства. Задуманное архитектором как бесконечная кривая, это девятиэтажное сооружение уникально. Ни с чем не спутаешь его вздымающийся волной фасад, облицованный пористым известняком.

Извивы балконов и отсутствие прямых линий делают дом похожим на явление природы – словно за тысячи лет суровые ветра испещрили террасами и пещерами скалистую стену дикого каньона.

Поначалу странный модерн Гауди не очень нравился соседям, но вскоре дом Мила, вознесенный до небес критиками, стал настоящей архитектурной жемчужиной Барселоны.

Этот дом Гауди заказал бизнесмен Пере Мила. Тридцать лет он жил с женой в просторных апартаментах бельэтажа, а остальные двадцать квартир сдавал внаем. Сегодня же Каса-Мила – Пасео-де-Грасиа, 92 – один из самых престижных адресов во всей Испании.

Роберт Лэнгдон вел «теслу» Кирша по элегантной и почти пустой трехполосной улице.

Дом должен быть уже совсем рядом.

Пасео-де-Грасиа – барселонская версия парижских Елисейских полей – самая широкая и роскошная улица города, с великолепными зданиями и дизайнерскими бутиками. «Шанель»… «Гуччи»… «Картье»… «Лоншан»…

Наконец Лэнгдон увидел его метрах в двухстах.

Мягко подсвеченный снизу светлый пористый песчаник и плавные линии балконов резко выделялись на фоне прямоугольных соседей – дом казался прекрасным обломком океанского коралла, вынесенным волной на унылый шлакоблочный пляж.

– Этого я и боялась, – сказала Амбра, указывая вперед. – Смотрите.

Лэнгдон опустил взгляд и увидел на широком тротуаре около Каса-Мила с полдюжины микроавтобусов съемочных групп и толпу корреспондентов. Дом, где жил Кирш, служил им фоном для прямого эфира. Несколько охранников удерживали толпу на некотором расстоянии от входа в дом. Смерть Эдмонда, похоже, превратила все, с ним связанное, в тему для очередного выпуска новостей.

Лэнгдон искал место, где можно остановиться, но ничего не находил. Да и поток машин здесь уже был плотным. Придется ехать через перекресток, где толпятся телевизионщики.

– Пригнитесь, – сказал он Амбре.

Амбра скользнула вниз и устроилась на коврике, полностью скрывшись из виду. Проезжая мимо толпы на углу, Лэнгдон оценил ситуацию.

– Похоже, парадный вход заблокирован, – сказал он. – Нам не войти.

– Поверните направо, – бодро произнес Уинстон. – Я предвидел такое развитие событий.

Блогер Гектор Маркано скорбно смотрел на верхний этаж Каса-Мила и все не мог поверить, что Эдмонда Кирша больше нет. Три года Гектор писал о новых технологиях на Barcinno.com – популярном ресурсе для продвинутых барселонских предпринимателей и стартаперов. Присутствие Эдмонда Кирша в Барселоне вызывало у Гектора ощущение, будто он работает рядом с самим Зевсом.

Гектор лично познакомился с Киршем год назад: легендарный футуролог любезно согласился выступить на ежемесячном шоу Barcinno «Ночь неудач», где известные люди откровенно рассказывают о своих самых больших провалах. Кирш перед многочисленной аудиторией смиренно признался, что потратил четыреста миллионов, больше полугода пытаясь осуществить свою мечту – построить то, что он назвал «E-Wave». Этот супербыстрый квантовый компьютер позволил бы совершить прорывы во всех областях науки, особенно в моделировании сложных систем.

– Но, боюсь, – сказал тогда Эдмонд, – попытка совершить квантовый скачок в построении квантового компьютера обернулась квантовым провалом.

Когда Гектор узнал, что Кирш собирается объявить о сенсационном открытии, он решил, что это связано с «E-Wave». Может, Эдмонд построил-таки свой суперкомпьютер? Но после философского вступления Кирша ему стало ясно: речь идет о чем-то совсем ином.

Узнаем ли мы вообще когда-нибудь, что он открыл? – с грустью подумал Гектор.

На этот раз он пришел к дому Кирша не ради интервью, а чтобы почтить память своего кумира.

– «E-Wave»! – закричал кто-то совсем рядом. – «E-Wave»!

Толпа вокруг Гектора заволновалась, все указывали пальцами и направляли камеры в сторону элегантной черной «теслы», которая медленно двигалась прямо на публику, озаряя ее яркими галогенными фарами.

Гектор ошеломленно смотрел на знакомый электромобиль.