Происхождение

— Ингрей, милая, ты в порядке?

Ингрей всегда замечала, когда мать играет на публику. Хотя, с другой стороны, она же была публичным человеком, и на каждый ее шаг обращали пристальное внимание, независимо от того, искренний он или нет. Ингрей в определенном смысле и самой пришлось вести такую жизнь. Но она не смогла удержаться от слез.

— Я в порядке, мама.

«Люди погибли. Никейл ранили из–за меня», — вот что ей хотелось сказать, но она просто не смогла это выговорить.

— Я хочу домой.

— Сначала вас отвезут в госпиталь, — строго сказало медик. — А еще с вами хочет поговорить обер–капитан Утури. — Оно многозначительно подняло брови, но воздержалось от комментариев. — Представитель Аскольд, у вашей дочери растяжение в коленном суставе и рана на руке. Ей требуется покой, хотя я не уверено, что в ближайшее время ей удастся отдохнуть. Нам нужно двигаться дальше, но вы можете пойти с нами.

Нетано сжала здоровый локоть Ингрей.

— Да. Конечно, я пойду с вами.

Над группой солдат возвышался темно–серый омкемский мех, в одной руке он держал два бежевых картонных прямоугольника, в другой — кисть.

— Погодите! Мисс, это я, специалист Накал.

— Я думала, что вы больше не можете ходить. Вернее, ваш мех не может.

— Не может. Я позаимствовал другого. Если не возражаете, мисс, вы бы не могли подписать для меня входной билет?

— Гм-м. — Ингрей снова заплакала.

— Мисс Аскольд сейчас не до этого, специалист Накал, — строго сказало медик.

— Ничего. Я не против. — Ингрей отдала чашку Нетано и пристроила входной билет в Ассамблею на ботинок, который все еще лежал у нее на коленях. Мех передал ей кисть.

Раньше она подписывала только личные раритеты, никому не нужные, кроме нее самой и нескольких ее друзей. Вот и тут так же. Что может быть банальнее входного билета для осмотра местных достопримечательностей. Хотя, с другой стороны, теперь все совсем иначе.

Она написала свое имя. Вышло на удивление разборчиво, хотя у нее все еще тряслись руки. Подумав, она добавила: «Спасибо за спасение» — и передала кисть меху.

— Теперь ваша очередь.

Пока мех подписывал входной билет, медик сердито сказал:

— Как можно думать о коллекции в такое время!

— Раритеты важны, — отозвалась Нетано.

— Кстати о раритетах. Что случилось с Колоколом Ассамблеи? И с «Отказом от обязательств»? — поинтересовалась Ингрей.

— Это очень хороший вопрос, — сказал мех, передав ей подписанный входной билет. — Большое спасибо.

Он развернулся и пошел к выходу. Ингрей посмотрела на билет. Там было написано: «Отлично управляетесь с ботинками. Механик–пилот специалист Чар Накал».

Медмех доставил Ингрей в госпиталь, спустя десять минут ее колено и руку обработали и покрыли прозрачными твердыми скорлупками нейтрализаторов.

— Теперь можно идти? — спросила она врача, который повторно осмотрел ее и удостоверился, что других ранений нет.

— Уйти вы не можете, — протянул он. — Обер–капитан Утури приказала держать вас здесь до тех пор, пока она с вами не поговорит.

Через час задремавшую Ингрей разбудил мех, он принес порцию лапши и шербет. Поставил их на стол, рядом с медмехом, на котором она все еще лежала, и ушел.

Ингрей закрыла глаза и попыталась отослать сообщение матери, но обнаружила, что не может подсоединиться к системе связи.

В ответ ей лишь приходило уведомление, что ее аккаунт временно отключен из соображений безопасности. Ингрей вздохнула и принялась за еду.

Она съела примерно полпорции, когда в отсек ввалился Данак.

— Здравствуй, Ингрей, — вежливо и вполне дружелюбно сказал он. — Мама приходила тебя проведать, но ты спала. А сейчас она застряла там с репортерами.

Мама приходила тебя проведать. Ингрей не сразу сообразила, что сказал братец.

— О! — наконец–то среагировала она.

Она чувствовала в его словах какой–то подвох, но не могла понять какой. То ли братец стоял как–то не так, то ли говорил по–другому.

— Удивлена, что ты здесь на станции. Мне сказали, что ты дома.

— Как же я мог сидеть дома, когда маму взяли в заложники, — возмутился он.

Ну вот братец и стал прежним. Неудивительно, ведь он решил, что его обвинили в том, что он ни капельки не заботится о Нетано. Нет, даже хуже — что ему наплевать на мать. Наверняка он не останется в долгу. К удивлению Ингрей, братец быстро успокоился.

— Недя Лак было право. Нам обоим лучше, когда мы считаем друг друга союзниками, а не противниками.