Проиграем?

Видеть Зорина в хорошем расположении духа значительно приятнее, нежели равнодушным козлом. Вновь закрываю глаза, когда чувствую его губы на шее. Его ладони скользят по коже. Ощущение, что он касается меня везде и становится очень, очень стыдно, от того, что он всего лишь ласкает мою грудь, а внизу живота чувствуется почти болезненная тяжесть. Там по ощущениям я уже влажная и память совсем некстати подбрасывает собственный сон с оскорбительным «течешь, как труба в хрущевке». Господи, какая же я дура…

Пытаюсь отогнать от себя дурные мысли и просто сконцентрироваться на своих ощущениях. Кажется, я произношу что-то нечленораздельное, когда ощущаю, как Леша ласкает меня там, убрав полоску кружева в сторону. Мысленно даю себе установку не издавать слишком громких звуков. Не знаю, как это происходит на самом деле, но в один момент из меня совершенно точно вырывается полустон. Непозволительно хорошо от таких ласк. И, кажется, еще чуть-чуть и я уже не сдерживаясь издам какофонию звуков. Однако, через какое-то мгновение я перестаю ощущать его пальцы на своей плоти. Инстинктивно приподнимаю попу, когда Зорин стягивает с меня трусики.

Нехотя открываю глаза и тут же опускаю взгляд на уже полностью обнаженного Лешу. И как-то стало сразу боязно. А, может, нужно ему сказать? Хотя, какой в этом смысл? Все равно он сведет все в обидную шутку, а так, может, и не заметит. Даже в книгах и кино они зачастую не догадываются, в жизни-то и подавно. Наверное. Пока я распределяла свои бредовые мысли по кучкам, Зорин уже надел презерватив. Черт, вот сейчас стало реально не по себе. Не сказать, что я присматривалась к его хозяйству при встрече в туалете, но тогда он совершенно точно казался мне не таким. В принципе оно и понятно, сейчас он возбужден. Вот только от этих знаний мне не легче. Как только я представляю, что он будет во мне, недавнее возбуждение медленно и верно исчезает.

К счастью, здравый смысл все-таки превалирует над сомнениями. Не я первая, не я последняя через это прохожу. Закрываю глаза и откидываю голову на подушку, когда Леша нависает надо мной. Наклоняется, целует в губы, вжимая в матрас. Казалось бы, должно быть не по себе, но нет, от соприкосновения наших обнаженных тел я не чувствую никакой неловкости, мне приятно. Правда, ровно до тех пор, пока Зорин не делает плавный толчок.

Морщусь от неприятных ощущений, но не отталкиваю Лешу. Сжимаюсь, стараюсь не подавать вида, что что-то не так. А затем он делает резкий толчок, погружаясь в меня. И это просто нереально адская боль. Господи, за что? Машинально вцепилась ногтями в его плечи, издав болезненный стон.

– Ты… какого хрена ты не сказала?! – резко распахиваю глаза. – Ненормальная, – сквозь зубы цедит Зорин. Ну спасибо. Видимо, поняв мою реакцию, Леша наклоняется к моим губам и нежно целует. – Прости, – шепчет в перерывах между поцелуями. – Какая же ты глупенькая, Женя, – да чего уж там, тупая.

– Не вздумай останавливаться и играть в несвойственное тебе благородство, – прерывисто шепчу я. – Все хорошо, – Боже, кажется, никогда я еще так убого не врала.

– Попробуй расслабиться, – выдыхает мне в губы.

Да уж, какое там расслабиться. Понимаю, что он напряжен не меньше моего. Что я за девица такая, неспособная просто заткнуться и улыбаться. В этот момент мне, как ни странно, становится жаль Зорина. Вид у него… говорящий. Сказать, что он напряжен – ничего не сказать. К счастью, Леша не двигается. Удерживает вес на одной руке, а спустя мгновение протискивает вторую руку между наших тел. Продолжает ласкать клитор, пытаясь меня расслабить. Сейчас, несмотря на оставшуюся боль, я готова расцеловать Зорина за его выдержку. А он как будто читает мои мысли. Прикасается к моим губам. Приоткрываю рот, впуская его настойчивый язык. Кажется, он впервые целует меня сегодня вот так. С напором, совершенно точно отвлекая от болезненных ощущений.

Только хочу сказать, чтобы он не сдерживался и делал то, что хочется, как Зорин продолжил двигаться во мне. По-прежнему болезненно, но не так, чтобы с дикими воплями вскочить с кровати. В какой-то момент я даже стала двигаться ему навстречу. Наверняка не так, как надо, но стало уже совершенно плевать. Несмотря на боль и неопределенное будущее, я ни капельки не жалею о случившемся. Сильнее стискиваю плечи Зорина, когда он делает финальные толчки. Замирает и шумно дышит мне в губы.

Выходит из меня и перекатывается на бок. Натягиваю на грудь простыню. Страшно, но все же поворачиваю к нему голову. Зорин взъерошивает рукой волосы с совершенно серьезным и нахмуренным лицом.

Глава 20