Проявление иных миров в земных феноменах

Замолкли звуки божественных скрипок,
Окончен концерт, окончен бал.
Я снова, как прежде, стою у кулисы,
С любовью окинув зал.
Зачем мне теперь восторгов рыданья?
Со временем гаснет боль.
Я вас умоляю: не плачьте, не надо,
Я — вечно живой.
Забудьте о вашей прошедшей печали —
И все обретет покой,
Прошу вас только: не плачьте, не надо,
Я — вечно живой…

Конечно, мы анализировали стихи “Талькова”. С поэтами, литераторами мы обсуждали каждую строчку, каждое слово в переданных произведениях. По мнению некоторых, в них есть изъяны: “в полпути”, ”обломкам виться по Руси…” Рука мастера вывела бы что-нибудь поизящнее. Но анализируя исполненные не в песенной манере, а напечатанные его стихи, мы не можем не заметить подобных же изъянов. На слух все воспринимается нормально, а на бумаге порой колет глаз. Точно так же, как песни Владимира Высоцкого, напечатанные в книге: там немало небрежных строк, рифм, и поневоле понимаешь снобов от литературы, которые никак не хотели признавать его поэтом. Но именно эти поэтические вольности и “неправильности” делали поэзию Высоцкого, как и Талькова, узнаваемой, характерной только для них.

Тем более что певец еще не раз связывался с Эллиной. В декабре 1994 года он продиктовал новое свое стихотворение, которое сам же назвал “Звонница Москвы”:

Двадцатый век, кровавый год…
До неба Божий храм вознесся,
Заря кровавая встает,
И над Россией ночь взойдет,
И ветер смерти пронесется…
И звонница моей Москвы
Замолкла, голоса лишившись…
Двадцатый век, о, как же ты
Попрал все доброе страны
И осветил то пепелище?
И вечный старый град Петров,
Воспетый прошлым поколеньем…
Удел его теперь таков —
Носить тот груз земных оков,
Забыв свое предназначенье.
Но, верю, скоро на Земле
Настанет время отомщенья,
И прогремит победный звон,
И веры кличем будет он
Во дни великого смятенья.

Любопытно, что эти стихи идеально ложатся на мелодию его последней песни “Россия”.

Разумеется, в попытке разобраться с феноменом Эллины автор, прежде всего, обратился в ее детство, в школьные годы. То, о чем рассказала ее мама Роза Константиновна и вспомнила она сама, заставляет предположить, что этот ее контакт не случаен. Быть может, в этом заключена ее миссия на Земле или какая-то важная часть этой миссии…

Эллина не должна была родиться: ее мама страдала той формой бесплодия, которая вошла в диссертации по медицине. И родилась она не через девять, а через десять месяцев, но — неживая. Врачи предприняли невероятные усилия, чтобы ее реанимировать. Чудеса с новорожденной продолжались. Эллина заговорила в четыре месяца, в шесть месяцев пошла, в три года научилась читать, в четыре годика стала играть на аккордеоне. С ней стали заниматься в музыкальной школе в виде исключения и просто из интереса к такому феномену.

Она хорошо училась, обладала замечательной памятью; иногда, в нужную минуту, целые страницы учебника как бы возникали перед ее глазами, и ей оставалось лишь считывать их для ответа. “Евгения Онегина” знала всего наизусть, помнит многое буквально со дня своего рождения, в том числе и свою прабабушку Дуню… Подростком она поняла, что чувствует приближение смерти, если она грозит человеку. Правда, это распространялось только на близких ей людей.

Однако эти “чудеса” — лишь побочная тема разговора о феномене Эллины. Главный интерес все же вызывают фрагменты некоторых ее диалогов с представителями потустороннего мира.

Ряд бесед состоялось якобы с писателем М.А. Булгаковым, творчество которого близко Глазуновой.

Вот запись одного из диалогов:

Мария. В одной телевизионной передаче было утверждение, что в образе Воланда вы выписали себя. Так ли это?

Булгаков. Об одном прошу: не надо слушать глупости.

М. — Есть Утверждение, что Воланд — это Сталин.

Б. — Образ Воланда не относится к политике. Это более вероятно относится к мистике. Воланд — Дьявол…

М. — А Мастер — это не вы сами?

Б. — Мастер — это вариант образа Максима Горького.

М. — Но почему утверждают, что Мастер — вы?

Б. — Вероятно, так думают потому, что Маргарита — это моя жена Елена Сергеевна.

М. — Если б не ваша смерть, было бы продолжение романа?

Б. — Об этом не думал.

М. — Сейчас утверждают, что вы знались с “нечистой” силой…