Прогулки в пятое измерение

Они прошли через холл в открытую дверь. Фонарик осветил дверцы лифта. Гарри нажал большим пальцем кнопку вызова. Но кнопка не двинулась. Тогда он выключил фонарик.

Мерцающее желтоватое свечение очертило контуры лестничной клетки. Этажом ниже стояла на ступеньке обычная свечка, засунутая в бутылку.

— Все понятно, — с горечью сказал Гарри. — Это устроил Кэйбл. Больше некому. Он был моим помощником и помогал в экспериментах. Я создал машину, которая уничтожает массу в пределах своей досягаемости. Она работала, но мне не понравилось то, что я узнал. Эйнштейн утверждал, что у объекта может быть бесконечная масса и нулевое время…

Они осторожно стали спускаться по ступенькам. Гарри оперся о перила и увидел внизу шарики желтого света. Указатели, которые должны были направить их в нужное место.

— Я обнаружил способ сделать массу нулевой, — сказал он девушке. — Не совсем нулевой, но близко к тому. При этом я обнаружил, что скорость движения времени становится почти бесконечно великой! Обратная сторона формулы Эйнштейна. Если сделать у космического корабля — или человека — нулевую массу, то для него пройдут столетия или тысячелетия, вмещенные в обычную секунду. Именно это и произошло с нами. Мы живем сейчас, примерно, в сто миллионов раз быстрее обычного. Мы могли бы прожить здесь всю жизнь и умереть от старости — а на часах в обычном времени не пройдет и секунды.

Девушка споткнулась. Они подошли к свече в бутылке, Гарри держал фонарик так, чтобы освещать несколько ближайших ступенек.

— Но как это могло произойти?

— Все мой помощник, — мрачно ответил Гарри, — Кэйбл! Он завидовал тому, что я получал потрясающие результаты, а сам он не мог провести ни одного оригинального исследования. Когда я понял, на что способен мой аппарат, то все прекратил. У него были такие возможности, что страшно и подумать. И я не принял во внимание, что Кэйбл тоже разбирается в нем. Очевидно, он самостоятельно скопировал мой аппарат, и мы оказались здесь потому, что он обработал им нас. Во всяком случае, это единственная возможность, какую я могу пока что вообразить. Есть, однако, некоторые странности…

Он замолчал. Девушка заметно дрожала. Они дошли до основания лестницы. Впереди виднелся желтый свет. Он струился из открытой двери и освещал часть холла и абсолютно твердого, абсолютно неподвижного лифтера в униформе. Гарри стиснул зубы и направился к освещенной двери. Наиболее вероятно, что его заманивают сюда, чтобы он прочитал сообщение, напомнившее ему о кучке пыли, в которую превратилась мышь во время его эксперимента, и в которую вскоре должен превратиться доктор Гарри Бретт.

Он вошел в дверь, готовый к любым насмешкам и издевательствам. Но увидел стол, освещенный сотней свечей, понатыканных повсюду в различных сосудах. За столом сидел профессор Олдос Кэйбл и трясся от ненависти над грудами каких-то вычислений и диаграмм, разбросанных по столу.

— Привет, — с иронией сказал Гарри. — Ну, и зачем вы привели нас сюда?

Кэйбл заскрипел зубами. На лице его была явственно видна смесь ненависти и ужаса, но яростная ненависть была сильнее страха.

— Вы знаете, где находитесь! — хрипло сказал он.

— Могу высказать неплохое предположение по этому поводу, — хладнокровно ответил Гарри.

— Тогда найдите способ вернуться, — жестко произнес Кэйбл. — У меня это не вышло!

ГЛАВА II. Игрушки для господина

За дверью позади стола была двухэтажная квартира, полная людей. Кэйбл отчаянно пытался решить проблему, когда прибыли Гарри и Лора Хант. Теперь же он подвел их к внутренней двери, весь трясясь от душившего его гнева, и распахнул ее.

— Вот он, — со злостью заорал Кэйбл. — Расскажите ему, что происходит!

И он втолкнул Лору внутрь. Гарри ничего не оставалось, как броситься за ней. Дверь тут же закрылась. Профессор Олдос Кэйбл остался снаружи, стискивая кулаки.

За дверью была большая комната, и в ней находилось не менее дюжины человек. Среди них было четыре-пять мужчин, главным образом, моложе Кэйбла, остальные были женщины разных типов, но в основном, худощавые, интеллигентного вида. Правда, была среди них одна пышная рыжая красотка. У всех собравшихся было одно общее — глаза, полные ужасом, близким к безумию.

Пластинка на патефоне закончилась, и музыка смолкла.

— Ради Бога, поставьте ее снова! — отчаянно выкрикнул кто-то.

Один человек поставил иглу на начало пластинки, и снова раздалась бессмысленная мелодия, у которой было лишь одно достоинство — она создавала шум. Гарри сразу все понял. Эти люди пробыли здесь долго, несколько недель по их времени. А в этом мире царила абсолютная тишина, тишина и неподвижность. Время остановилось. Движение остановилось. Люди на улицах слабо светились в серых сумерках. И попавшие сюда почти обезумели от ужаса.

К Гарри подскочил молодой человек с подергивающимся лицом.

— Вы Б-Бретт? — заикаясь, спросил он. — Профессор К-Кэйбл сказал, что вы вытащите нас отсюда! Вы — доктор Б-Бретт?

Гарри кивнул. Молодой человек сделал глубокий вздох.