Прогулки с Евгением Онегиным

А вот и плоды трудов Ответственных – текстологические изменения. Первое: снято упоминание 1937 года о том, что в подготовке данного академического издания (да, в том числе и данного – репринт ведь все-таки!) Д. С. Лихачев принимал самое непосредственное участие в качестве ученого корректора. Впрочем, вместе с фамилией председателя Пушкинской комиссии удалено упоминание и о некоторых других участниках подготовки тома-прототипа, которые заслуживают того, чтобы мы о них помнили: «Переплет, титул, контртитул и начертание литер художника Н. В. Ильина. Силуэт Пушкина академика Е. Е. Лансере. Художественная редакция И. И. Лазаревской. Редакционное наблюдение Л. Л. Домгер. Техническое руководство изданием М. В. Валерианов. Технический редактор Л. А. Федоров. Старший ученый корректор Е. М. Мастыко. Ученые корректоры: Н. П. Лебедева, А. В. Сорокина, Д. С. Лихачев. Выпускающий издание К. М. Андреев». Заменяют ли их тринадцать Ответственных и отметка: «Переплет, факсимильные оригиналы рукописей А. С. Пушкина (может, все-таки «факсимильные копии», или это не играет никакой роли? – А.Б.) подготовлены художником Н. Стольниковым»? Последнее не может не вызвать недоумения: ведь на переплете – слова «Пушкин» и «Сочинения» приведены в начертании выдающегося художника, оформителя и конструктора книги, в продолжении длительного времени – главного художника Гослитиздата Н. В. Ильина. Здесь же на переплете – тот самый силуэт Пушкина, над которым трудился другой известнейший художник – академик Лансере…

Недоумение усиливается тем обстоятельством, что, как и положено в любом репринтном издании, в нем сохранены без изменений другие выходные данные тома 1937 года – например, «Напечатано по распоряжению Академии Наук СССР 4 февраля 1937 г.», «Заведующий редакцией В. Д. Бонч-Бруевич», «Редактор настоящего тома – Б. В. Томашевский», «Контрольный рецензент – Т. О. Винокур», и т. д. Впрочем, не все – и здесь есть текстологическое изменение. Второе…

…Оно коснулось шмуцтитула; в «том» издании (к столетию со дня смерти) он имел виньетку с датами: «1837 1937». В «репринтном» издании в виньетке, видимо, из-за нехватки солидного материала для отчета об ударном выполнении плана общественно-политических мероприятий, посвященных двухсотлетию со Дня Рождения, заменили даты: «1799 1999». Как можно догадываться, в сознании Тринадцати Ответственных начавшийся в 1937 году юбилей не прекращается до сих пор – достаточно заменить только две даты…

Кстати: даты изменили, сохранив начертание цифр в том же виде, в каком они были разработаны 60 лет назад художником Н. В. Ильиным. Надо же было случиться такому совпадению, что все цифры из «нового» набора дат (1799, 1999) содержатся в «старом» (1837, 1937), и художнику Н. Стольникову даже не пришлось потрудиться, имитируя стиль своего предшественника, а лишь смонтировать коллаж из уже готового «материала».

И, наконец, третье текстологическое изменение. В приведенном в 1937 году списке состава Редакционного комитета из 12 человек имя Горького, умершего до подписания «того» тома в печать, обведено траурной рамкой. К сожалению, за прошедшие 60 с лишним лет от нас ушли известнейшие пушкинисты – члены прежнего редакционного комитета; в их числе Д. Д. Благой, С. М. Бонди, Б. В. Томашевский, М. А. Цявловский… Поскольку нынешнее издание – репринтное, их фамилии в траурные рамки не взяты – логично: все должно воспроизводиться в точности по состоянию на 4 февраля того далекого тридцать седьмого… Однако наши современные пушкинские Демоны (видимо, не случайно они собираются по 13) при воспроизведении этого текста 1937 года фамилию Г. О. Винокура, умершего через десять лет после выхода в свет Шестого тома, почему-то обвели траурной рамкой. А заодно и фамилию Д. П. Якубовича… Уж не для санкционирования ли такого кощунства потребовалось введение в состав Тринадцати самого академика Челышева? И не пытаются ли Ответственные прикрыться благословением Патриарха Московского и всея Руси Алексия II? (Отметка о благословении появилась в «новом» издании на той же странице, где две «дополнительные» траурные рамки, и где, поскольку страница следует после первичной даты – 1937 г., ничего нового добавлять нельзя, даже если это – Святейшее благословение, место которому – на шмуцтитуле, до страницы с датой).

Никак не выходит из головы: почему в качестве жертв «траурной текстологии» выбраны именно эти двое? Что может объединять их в глазах Тринадцати? Может быть, следующее: Т. О. Винокур подготовил сигнальный Седьмой том Собрания с комментариями. Сталину, как известно, его работа не понравилась, и он распорядился издавать все Собрание без комментариев (как можно судить, нынешние Тринадцать свято выполняют мудрые установки Вождя). А редактором новой версии злополучного Седьмого тома стал… Д. П. Якубович…

…Нет, демоны в России никогда не переведутся. Просто они множатся числом, меняют обличья и занимаемые посты.