Прогулки с бесом. Том четвёртый (СИ)

Батюшка, как поминал выше, трудился вагоновожатым. С началом военных действий иногда приходил на "производство" и отец ставил меня рядом в кабине. Катал по городу и мы "работали": отец управлял транспортом - сынок получал редкое удовольствие от езды в кабине. Неописуемое удовольствие смотреть, как отец манипулировал ручками управления сложного и прекрасного устройства, как трамвай:

- Смотри на дорогу! - учил отец смотреть на дорогу. Смотреть-то смотрел, но что видел?

Редкое сочетание: где-то шла война - в городе работал трамвай. Но с ограничением, похожим на комендантский час: транспорт развозил граждан до захода солнца, а раннее прекращение работы сверху транспорта объяснялось так: "искрение трамвайного токосъёмника демаскирует и помогает врагам"! - последний довод был наистрашнейшим, но что содержал в себе мышиное "отцов-командиров" не смущало:

- "Не увидят сверху вражеские авиаторы искрения - пролетят мимо и не сбросят проклятые бомбы на город! - спасение крылось в неприметности. Зачем надеяться на "авось, не заметят"!? У штурмана вражеского летательного аппарата имеется карта с полётным заданием на бомбардировку объектов, и если получал приказ командиров разнести в пух и прах железнодорожный узел в "стране советов" - как нарушать приказ и движущийся искрящий трамвайный токосъёмник? Немецкий ас - и нарушение приказа? Как можно!? Какое нужно зрение, чтобы с высоты птичьЯго полёта (бомбардировщика) разглядеть искрящий токосъёмник? Орлиное не меньше! Кто знал о тонкостях? Не было знатоков, а логика отдельных граждан "страны саветов" давно потеряла силу.

- У большинства граждан, если не у всех, налёты полностью отбили способность соображать.

- Тебе можно быть храбрым, бесплотный, а, представь, с заката гул послышался, и люди гадают: "к нам идут, мимо пролетят?" Да, знаешь, бесовская твоя личность, что и мимо летевшие асы Люфтваффе наводили не меньший страх!? О каких искрящих трамвайных токоприёмниках" речь вести? Страх задавил все чувства, и шёл тот со стороны "руководящих товарищей" Таким страхам есть другое название: "приказные". Дали тебе указание "бояться" - будь любезен выполнять указание и трястись до потери человеческого образа. Любой партейный балбес тех дней уверял непартейных, что спасение города от разрушения вражеской авиацией кроется в не искрящих трамвайных токоприёмниках! - посмевших возражать не было. Пулей возражение не окончится, а там кто знает куда повернётся возражение. Усомниться слегка в словах и без ухмылки пожалуйста, но явно выражать сомнения никто не решался. Все и вмиг превратились во всёзнающих людей, а "умники", кои не верили, что вражеский лётчик способен увидеть с высоты искрящий токоприёмник трамвая, все и враз куда-то подевались. Каждый, кто остался тогда в городе, доподлинно знал, как нужно вести войну, но об этом помалкивал по нашей извечной привычке молчать. Многим хотелось посмотреть на течение дальнейших событий.

Как-то в один из вечеров отец загонял вагон в парк, а я стоял рядом. Называть время "вечернее" не годилось: солнце висело на приличной высоте, но вагон был пустым: нутро "граждан п-сажиров" достигло наивысшей чувствительности, каждый верил только себе, а потому:

- "Неча раскатывать в трамваях, дело к ночи, в такое время лучше быть "под крышей дома своего" Война продолжается, война настоящая, не шуточная, не какое-то "недоразумение на границе" и неприятности настоящие! Издавна считается: назревают неприятные события - сиди в доме, не вылазь без нужды, встречай беду в своём углу, каким убогим угол не был. Отчего и почему наше великое и бессмертное "на миру и смерть красна" забывается этому объяснения нет.

И когда отец вагон поставил на место опустил дугу токоприёмника и слух очистился от шума работы трамвайных двигателей - со стороны заходящего солнца услышал низкий гул чего-то работающего, частично схожего со звуком работы трамвайных двигателей... но не совсем, не полностью...

- Со свиданьицем! - сказал отец - постой, к диспетчеру зайду, отмечусь - и поднялся в стеклянную будку у выездных ворот парка.

Приближавшийся со стороны захода солнца звук невидимых работающих устройств окрестил "гудением", и оно было "гуляющим", не ровным на одной ноте, но с падениями и подъёмами в звучании. Что такие завывания называются "модуляцией" пояснить было некому.

Первое гудение чужих машин прошло мимо, а номера следующих, кои оказались "нашими", коснулись напрямую:

"Граждане, время стояния в стороне окончилось, пора и вам отведать первую бомбёжку, а далее по обстоятельствам.

Не будете выходить из рамок примерного поведения - к бомбам добавим что-нибудь ещё из военного набора.

Скоро жители поняли: прерывистый гул со стороны захода ничего хорошего не сулит, бомбовая нагрузка машин Люфтваффе полная, а потому "концерт" пройдёт на уровне.