Прогулки по Риму

— Каракалла родного брата не пожалел не просто так, а ради государства! — В высказываниях тещи явно слышался двойной смысл.

— Не ради государства, а ради личной власти! И жену сначала в тюрьму, а потом на тот свет спровадил!

— Не ради власти, а ради народа! А у нас в первую очередь о своих семейках думают! Все Сталина ругают! Да Сталин сына родного из плена не мог спасти, потому что у других дети тоже в плену были! — к концу дискуссии разоралась теща.

Всем остальным было неудобно слушать ее крики, но в то же время и нечего было ей возразить. И я сама, и, как мне показалось, другие члены нашей группы вдруг почувствовали себя странно опустошенными и будто причастными ко всем этим ужасным деяниям от Сталина до Каракаллы и ниже согласно хронологической таблице.

Во время скандала экскурсовод, итальянка, знающая русский язык, как родной, как-то сжалась, достала платочек и стала в него смущенно сморкаться. Лара взяла инициативу в свои руки, подошла к толстяковой теще и громко крикнула ей в самое ухо:

— Господа! Минутку внимания! Сейчас мы поедем к Устам Истины! Я взяла специальный пропуск, чтобы нас подвезли как можно ближе! Занимайте места в автобусе, господа!

Теща всколыхнулась и первая побежала к автобусу, а уж за ней поплелись все мы, причем по дороге толстяк несколько раз останавливался, отдувался, пил воду и что-то еще озабоченно бормотал про себя в пылу запоздалой полемики.

Ехали мы тоже странно, на московский взгляд. Наш шофер выбрал отнюдь не самую короткую дорогу. Сначала он вернулся назад, чуть не к черте города, потом проколесил по боковым улицам и опять повернул в центр, но не по прямой, а специально оговоренными в пропуске закоулками. Наконец мы подъехали к какой-то церкви, и экскурсовод с Ларой пригласили нас выходить.

Уста Истины уже видели в кино те из нас, кто постарше. Грегори Пек с Одри Хепберн в фильме «Римские каникулы» разыграли около Уст чудесную сцену. И вот мы группой подошли к этому самому месту. Кому-то интересны были сами Уста, а кому-то приятно было побывать там, где снималось знаменитое кино.

При ближайшем рассмотрении Уста Истины оказались прикрепленной к стене толстой металлической крышкой люка древней римской канализации. В центре металлического круга действительно красовалась неприятного вида маска, а вместо рта у нее зияла довольно широкая щель — сюда две тысячи лет стекала дождевая вода с древнеримских улиц. А лет пятьсот назад, когда канализация была переделана, этот люк решили вертикально пришпандорить на стену какой-то церкви, чтобы добро не пропадало. Так убили сразу двух зайцев: и памятник древнего прикладного искусства сохранили, и средство уличения врунов изобрели.

В эти довольно страшные древние Уста нужно было сунуть руку и поклясться, что говоришь правду. Если человек в самом деле говорил правду — рука оставалась целой, если же нет — справедливые и честные боги руку отнимали. Экскурсовод рассказала нам, что в Средние века, чтобы ни у кого не возникало сомнений в необходимости быть правдивым, за стеной прятался палач и время от времени рубил руки мечом.

— Как он узнавал, чью руку надо отсечь? — заинтересовалась юная возлюбленная.

— Действовал наугад! — уверенно заявила Лиза. — Любой человек когда-нибудь в чем-нибудь да обманывал. И даже если руку отрубали зря, невозможно было доказать, что Уста самой Истины ошиблись!

Несколько притихшие, мы подошли к маске. Толстяк, я заметила, специально держался позади всех — вдруг жене или теще придет в голову странная мысль!

— Господа, подходите ближе! — с некоторой ехидцей пригласила Лара. — Кто из вас рискнет вложить свою руку и честь в Уста Истины?

Мужчины замялись. Женщины напряглись, но никто не двинулся с места.

— Где же храбрецы? — поддержала Лару экскурсовод. — Не бойтесь, за стеной теперь нет палача!

— А кто там есть? — осторожно спросил спутник Лизы.

— Сюрприз! — загадочно протянула Лара. — Вот просуньте руку, и увидите!

Юная возлюбленная теснее прижалась к своему спутнику.

— Ты меня любишь?

— Еще бы! — Он обнял ее за талию.

— Поклянись!

— Клянусь!

— Ну, тогда сунь туда руку! — Она шутя вырвалась из его объятий.

— О-о!

Я заметила, их очередной поцелуй был таким долгим, что Лиза не смогла сдержать ироничной ухмылки. Жена толстяка нахмурилась и смешно сложила губы гузкой. Толстяк напыжился, вздохнул и сделал шаг по направлению к люку.

— Стой! Не ходи! — вдруг в наступившей тишине раздался громовой голос его тещи.

— Почему? — удивилась экскурсовод. — Мужчина хочет продемонстрировать жене свою верность!

— Верность-то верность! — провозгласила во всеуслышание теща. — Кто бы сомневался! — Жена толстяка приосанилась. — Но вдруг там за стеной и в самом деле кто-нибудь спрятался! Отсюда не видать! Ошибочка может выйти! И дочка моя тогда не только с неверным мужем останется, но еще и с безруким инвалидом! А этого не стоит никакая истина!