Прогулки по Парижу. Левый берег и острова

В названии речки Бьевр слышен намек на водившихся тут во множестве бобров (на латыни «бебра»). Речка эта питала старинную мануфактуру, дальше протекала через предместье Сен-Марсель и впадала в Сену близ Аустерлицкого моста. Речку убрали в трубу в 1912-м, однако она запечатлелась в парижском рельефе впадинами долин между холмами Мезон-Бланш и Бют-о-Кай на ее правом берегу и возвышениями в парке Монсури и горой Сен-Женевьев – на левом.

Широкая, нарядная авеню Гоблен хранит воспоминания о временах куда более поздних. На фасаде нынешнего кинотеатра «Ла Фовьет», былого театра Гоблен, сохранились декоративные украшения, принадлежащие резцу молодого Родена, который был завсегдатаем этого квартала. А ежели свернуть с авеню на улицу Рекулет, попадешь в места, описанные Бальзаком в «Тридцатилетней женщине», Гюго в «Отверженных», Гюисмансом в «Ла Бьевре». Но легко догадаться, что после того, как речка ушла под землю и долина была осушена, квартал претерпел изрядные изменения. На месте монастыря кордильеров выросла клиника Брока, трудно стало отыскать иные из старинных зданий…

Если спуститься почти до конца авеню Гоблен, свернуть налево по улице Баланс и войти в подъезд дома № 11, то на светящейся кнопке домофона (по-здешнему «интерфона») можно прочесть знакомое имя – Тургенефф. Здесь теперь размещается русская Тургеневская библиотека Парижа, которая, как и 125 лет назад, пользуется неубывающим успехом у русских парижан и французских студентов. Библиотеку создали Герман Александрович Лопатин и Иван Сергеевич Тургенев, чтобы дать приют русским студентам, которых тогда много понаехало в Париж из России и Швейцарии (для сбора денег дали, как водится, благотворительный концерт. Полина Виардо пела, Тургенев читал, потом сняли квартиру, натопили печку, надарили книг…). Кто тут только не читал книг, в этой библиотеке, кто только в нее не дарил книг (Толстой, Достоевский, Бунин, Алданов, Куприн, Осоргин). В библиотеке было множество дареных книг с автографами и богатейшее собрание эмигрантских газет и журналов. В 1925 году русские изгнанники торжественно отметили первые полстолетия этого «самого почтенного учреждения русской эмиграции». А в 1940 году гитлеровцы (в ту пору еще союзники Сталина) погрузили все книги на грузовики и увезли в неизвестном направлении. А после войны вступила в права советская мистика. Был пущен слух, что библиотека сгорела (война все спишет), но книги со штампами «тургеневки» по временам вдруг всплывали на черном рынке Москвы или Питера, появлялись на полках у библиофилов. С распространением гласности все смелее стали говорить, что украденные книги не сгорели, но что они «трофей» и оттого их нельзя вернуть бедной эмиграции. Однажды молодой минчанин из «знающих» сказал мне, что видел книги «тургеневки» в подвале в Минске. Сведения эти, как я позднее обнаружил, уже дошли до Парижа, французское правительство включило собрание русской библиотеки в список ценностей, украденных нацистами и подлежащих возвращению. По правилам всех стран и народов краденое возвращают законным владельцам, а присвоение краденого преследуется законом. Как ни странно, в России, даже новой, царят другие правила («что с возу упало…», «не пойман не вор…»). На все требования о возвращении «трофеев» власти отвечают отказом, смешные (но всегда до крайности патриотичные) речи о праве на краденое произносят в самых высоких инстанциях, а книги, подаренные благородными соотечественниками (от Тургенева до Ходасевича, Цветаевой, Осоргина) бедолагам-изгнанникам, гниют в подвалах и, конечно, разворовываются…

Бескорыстные эмигранты уже собрали, впрочем, новую библиотеку (хотя и не такую богатую). Умирая на чужбине, они завещают книги родной «тургеневке». И обнищавшие научные работники из России, выбравшись в Париж, с неизменным постоянством нажимают в подъезде близ авеню Гоблен светящуюся кнопку с надписью «Тургенефф»…

ПРОГУЛКА ВОЗЛЕ ДОМА

Когда нет ни сил, ни времени двинуться в далекое странствие по Франции и по свету, я иду погулять по своему XIII округу Парижа, неподалеку от дома, и почти всегда набредаю на что-нибудь забавное, а порой – даже волнующее, хотя не стану хвастать: наш XIII далеко не самый живописный округ левобережного Парижа. И все же…