Прогулки по Испании: От Пиренеев до Гибралтара

В один из дней мне принесли восхитительный холодный суп gazpacho— это специфическое блюдо Андалусии, которое, впрочем, обнаруживается в большинстве районов Испании в жаркую погоду. Он делается из процеженного томатного сока, загущается кусочками хлеба, приправляется чесноком и подается холодным, с маленькими тарелками нарубленной ветчины, сосисок, огурцов, перчиков чили — да почти со всем, чего вам захочется; их вы высыпаете в холодный суп в любой угодной пропорции. Gazpacho, описанный Фордом, состоял из оливкового масла, уксуса и воды, в которых плавали овощи и другие добавки. Форд утверждает, что это и была знаменитая posca [58]входившая в рацион римской армии, — возможно, тот самый «уксус», предложенный римским стражником Спасителю на кресте.

Я поднялся с одра болезни как раз вовремя, чтобы увидеть отъезд богатой португальской семьи на огромном «кадиллаке». Жена действительно оказалась элегантной и яркой женщиной, но у нее был усталый и брюзгливый вид человека, который держит природу в узде с помощью строгой диеты. Все вышли посмотреть, как они уезжают на бой быков; дама отбыла с бледной улыбкой, похожая на отощавшую темнокожую королеву.

Моя первая прогулка привела меня на окраину города, где призрак римского цирка стоит на широкой полосе пустой земли. Ярусы сидений исчезли, а камни давным-давно вывезены на тачках — на постройку домов и церквей; но высокая земляная насыпь все еще окружает огромный овальный стадион, и даже центральная spina [59], где разворачивались колесницы, отмечена земляным валом в несколько футов высотой. В тени дерева сидели сержант и около двадцати молодых солдат, все они напряженно наблюдали за ареной. Вдруг вдалеке появились четыре крошечных фигурки, которые скоро превратились в четырех мотоциклистов, едущих в ряд, совсем как колесницы, запряженные четверками, подъезжали сюда в стародавние времена. Приблизившись к нам, солдаты в высшей степени осторожно изменили позы, медленно поднялись с сидений мотоциклов и, установив равновесие, подняли левую ногу в воздух, как цирковые мотоциклисты, и докатились до финишного столба — все, кроме одного, который опасно зашатался и отстал. При виде этого сержант вскочил на ноги и, сбежав вниз — к тому, что в римские времена, должно быть, служило оградой бельэтажа, — проорал слова, которые я перевел, исходя из тона, каким они произносились, как: «Какого дьявола, что ты делаешь, номер четыре? Ты похож на мартышку на палочке! Вытягивай носок левой ноги полностью, голову прямо и держи руль ровно, ты, баба бестолковая!..»

Четыре новых наездника сбежали в амфитеатр и унеслись к старту; а я подумал, что это великолепное зрелище: римская трасса для состязаний, все еще использующаяся для тех же целей, для каких ее построили столь давно.

Я описал увиденное испанцу, завернувшему в монастырь — поскольку paradorкогда-то был монастырем, — очаровательному молодому человеку, который говорил на прекрасном английском и прожил несколько лет в Лондоне. Он хорошо знал Мериду, у него были здесь родственники. «Если вы интересуетесь римскими древностями, — сказал он, — то вам нужно взглянуть на то, что я считаю самым экстраординарным из всех наших реликтов. Это Casa del Conde de los Corbos [60], старинный дворец, построенный вокруг римского храма. Были там? Я отведу вас и представлю владельцу, очень богатому старику, а по дороге расскажу его историю».

Был уже вечер, и paseoтолько начинался на главной улице Мериды, очаровательном месте для гуляния, по которому запрещен проезд транспорта, как и во многих других городах Испании. Пока мы шли, мой знакомец рассказывал, что владелец римского храма начал жизнь бедняком, путешествующим из города в город, но разбогател; теперь он банкир и промышленник — и все, что к этому прилагается. «Вы сами увидите», — закончил он.

Мы поднимались по узкой, запруженной толпой улочке, а прямо перед нами шли два маленьких мальчика, похожие на пажей, несущих знамена: они держали щиты, рекламирующие фильм, который шел в Мериде на этой неделе. Он назывался «El Final de Una Leyenda» — «Конец легенды». Мы следовали за ними по улице и пришли наконец к внушительному зданию: утопленный в фасад ряд коринфских колонн около сорока футов высотой. Дом стоял на возвышении храма, и к нему вела двойная старинная каменная лестница. Нас остановила молчаливая и внимающая толпа, и мы как раз успели подивиться происходящему, когда из дверей дома показались люди в черном, несущие завешенный покровом гроб. Колокол на церкви напротив начал бить, и все в толпе перекрестились.

— Боюсь, мы пришли слишком поздно, — прошептал молодой человек. — Это владелец. Говорят, он умер вчера.