Город построен на узкой полосе земли, местами лишь несколько сотен ярдов шириной, с гаванью по обеим сторонам. Зимой это наверняка одно из самых сырых и ветреных мест на Земле, и жители пытаются защитить себя застекленными балконами. Я не был готов к большому и оживленному морскому порту, с трамваями, кинотеатрами и фешенебельными отелями — он выглядел особенно жизнерадостно в солнечном свете, когда толпы людей заполняли улицы и сидели в кафе. Ла-Корунья только что оправилась от ежегодного праздника, довольно необычного, в память знаменитой амазонки Марии Питы, которая во время ответного удара Дрейка по Армаде сражалась бок о бок со своим мужем и убила английского знаменосца — чем, говорят, переломила ход битвы и спасла старый город. Испанские женщины бывали не только политическими лидерами — многие все еще помнят
La PasionariaИбаррури времен гражданской войны, — но часто сражались в битвах, иногда в мужской одежде. Доблестную Марию де Эстрада — Марию Дамбы — во время отступления Кортеса из Мехико видели сражающейся против ацтеков с мечом и щитом; а донья Мария де Гаусин покинула монастырь, чтобы стать тореадором! Есть свидетельства, что когда она сделалась выдающейся
toreraи сполна вкусила славы, она внезапно забросила все и вернулась в монастырь; также говорят, что монахини чрезвычайно гордились известностью, которую ее подвиги придавали их монастырю. Кальдерон ничуть не преувеличивал, сделав героиней своей пьесы «Поклонение кресту» монахиню, покинувшую монастырь, чтобы стать атаманшей бандитов. Я подозреваю, что испанских женщин, которые обычно и мухи не обидят, можно сподвигнуть взяться за меч и убить любого, кто угрожает чему-либо, во что они верят. А независимость испанок, которые могут остановить тебя на деревенской дороге или посмеяться без малейшей тени кокетства или желания произвести впечатление, — то, что обязательно отмечают все иностранцы. Куда более типичной для Испании, чем
se~norita, флиртующая веером, является девушка, описанная Бласко Ибаньесом в его «Майском цветке». Она могла встречать «дерзкие предложения оскорбительными жестами, щипок — ударом, а нежеланное объятие тайком — превосходным пинком, какой не однажды отправлял наземь здоровенных парней, сильных и крепких, как мачты их лодок». В любом случае, мне показалось типично испанским, что такой знаменитый порт, как Ла-Корунья, должен раз в год прекращать работу и чтить память женщины, убившей знаменосца Дрейка.
Я пообедал в маленьком ресторане, от пола до потолка увешанном плакатами бычьих боев. Свирепые животные, того размера и драчливости, какие встречаются только на подобных плакатах, наносили удары во всех направлениях, а еще там была особая комната с фотографиями известных
matadores. Групповые снимки показывали
cuadrilla, готовую выйти на арену в нарядных костюмах, подбородки вверх, все дерзки и полны
espa~nolismo. Были также фотографии момента истины, — на одной момент оказался лживым, и быкоборца пронзал рог, а на следующей бедняга лежал в гробу, выставленном для торжественного прощания, весь покрытый цветами, и вокруг него горели свечи.
Patr'on, стоявший за стойкой и подававший восхитительные
moules marini`ere, выглядел как
toreroна пенсии — каковым он, полагаю, и являлся. Несомненно, в Испании «маленький ресторан» фигурирует в мечтах
matador, как «маленький паб» — в мечтах английских боксеров и прочих гладиаторов.
Я спустился к нарядной сверкающей гавани и попытался вообразить отплытие Непобедимой армады. Генеральный план предполагал, что английский флот будет разгромлен и испанские корабли высадят в Маргейте армию из Нидерландов. Это был один из самых широко известных секретов шестнадцатого века. Несколько лет солдаты обсуждали планы вторжения в тавернах по всей Европе.