Прогулки по Испании: От Пиренеев до Гибралтара

Размышляя об этой истории и неуступчивом испанском характере, я приехал миль через двадцать в Городок Нахера, чье название мне было знакомо по битве, в которой Педро Жестокий в 1367 году сражался со своим незаконнорожденным братом Энрике Трастамарой. На стороне Педро выступали Черный Принц и английская армия, а на стороне Энрике — дю Геклен и французские войска. Английские рыцари и лучники рассеяли французов и вошли в Испанию, чтобы умереть от жары и болезней, в тщетном ожидании, когда же Педро заплатит им за службу.

Что за городок эта Нахера! Маленький, пыльный, старый, с каменными домишками, похожими на крепости, сверкающей прозрачной речкой Нахерильо, бегущей с гор к Эбро, и разрушенным замком на холме! Женщины развешивали белье на балкончиках, нависавших над резными гербами. Я видел сено и уголь, сложенные в средневековых подвалах; солнце, поблескивающее на камнях, по которым струились воды реки; маленьких мальчиков в закатанных штанах, стоявших посреди русла с рыболовными сетями. Словом, одно из тех мест, в какие я влюбляюсь с первого взгляда.

Крытую телегу разгружали во дворе маленькой прибрежной гостиницы; у столбов стояли привязанные мулы; и вся картина была исполнена готической живости и колорита, которые появляются к северу от Авилы. Я нашел столовую наверху, рядом с кухней, где женщины склонялись над дымящимися горшками и кастрюлями; аромат их трудов, аппетитно окаймленных чесноком, весело струился вниз по лестнице и даже вытекал на улицу. Мне дали столик у окна, выходящего на реку, где я мог наблюдать за рыбачащими ребятишками. Приятно было видеть испанскую реку, не похожую цветом на cafe au lait [120]Девушка поставила на стол бутылку красного вина из Логроньо; за этим последовали бобовый суп, омлет с беконом, жареная курица и салат, карамельный соус и фрукты — неплохое достижение для деревенского трактира. Большая часть хлеба в Испании хороша, но этот, нахерский, оказался особенно восхитителен. Вошли возчики и вместе с ними несколько мужчин неопрятного вида, явно путешественники, они сели обедать за соседними столиками. Мне так понравилось это местечко, что не спеши я в Памплону, чтобы увидеть утром бег быков, я не поехал бы дальше, а остался бы в чудесном трактире у реки.

Выйдя из столовой, я заглянул в спальню, которую мог бы получить, и взял себе на заметку когда-нибудь вернуться и занять ее. Она была разделена надвое занавесками: в одной половине стояла внушительная бронзовая кровать, а в другой — старинные стулья и круглый стол с изящной brasero, жаровней, которую зимой наполняли угольками молотых оливковых косточек, чтобы согревать воздух. Удобнейшая вещь в холодном климате — это, конечно, круглый испанский столик, оборудованный braseroи занавесками на кольцах, которые можно плотно задернуть, так что насколько бы ни замерзло все остальное, но ноги от колена до стопы имеют личную печку. Позже я выяснил, что этот трактир славится глубокими традициями гостеприимства и не менял название со времен Ричарда Форда. Бродя по городку, очарованный зданиями, утратившими прежний блеск, я подошел к воротам старинного бенедиктинского монастыря Санта-Мария ла Реаль, погруженного в сонную атмосферу ушедшего величия. Монах наконец ответил на колокольчик и отвел меня в великолепную церковь — достаточно большую, чтобы считаться собором — и вниз, в склеп, где похоронены более тридцати королей и королев Наварры, Леона и Кастилии: Гарсии, Санчо и Бланки — имена из неразберихи ранней испанской истории. Склеп внушал трепет. Два каменных алебардщика человеческого роста охраняли подножие лестницы, словно запрещая вход. Над ними стояли на коленях изваяния стародавних короля и королевы, сложивших руки в молитве, а вокруг толпились каменные гробы с изображениями мужчин и женщин — потрясающая картина в свете незатененной электрической лампочки. Здесь лежали Гарсия и его жена Эстефания де Фуа, Санчо Наваррский и Клара Нормандская, Санчо Храбрый и Беатрис, Санчо Благородный и Бланка — все монархи далеких дней, правившие до того, как Кастилия стала лидером христианских королевств. Для англичанина это поразительное зрелище, все равно что попасть в склеп с могилами саксонских королей, Эгбертов и Этельредов. Здешний склеп на несколько веков младше самих гробов: он был сооружен для них во время перестройки церкви.

Потом меня отвели в пещеру, превращенную искусством каменщика в маленькую подземную часовню; там над алтарем стоит чрезвычайно старая статуя Святой Девы. Раскрашенная деревянная фигура не скрыта одеяниями, так что я смог получить хоть какое-то представление о ее возрасте. Это раннеготическая статуя, и она принадлежит временам, когда в Испании не считалось непочтительным открывать взорам стопы Богородицы. Одеяние очерчивает ноги от колена до щиколотки, а ступни закрыты остроносыми тапочками. Левой рукой Богоматерь поддерживает Христа, похожего на юного византийского принца, а в правой у нее держава с любопытной стилизованной лилией — очень древним символом.