Прогулка заграницей

весело доносившейся изъ какого-то близкаго, хотя и невидимаго источника; мы догадались, что слышимъ въ первый разъ въ своей жизни знаменитую альпійскую свирѣль — jodel — во всей ея природной дикости. Мы сейчасъ же узнали то пріятное сочетаніе баритона съ фальцетомъ, которое дома извѣстно у насъ подъ названіемъ «Тирольской трели». Игра продолжалась и доставляла намъ не мало удовольствія. Наконецъ, появился и самый музыкантъ — пастухъ, мальчикъ лѣтъ шестнадцати, которому въ порывѣ восторга и благодарности мы дали цѣлый франкъ и просили поиграть еще немного. Онъ игралъ, а мы слушали. Наконецъ, мы двинулись дальше, а онъ все провожалъ насъ своей мелодіей, пока мы не скрылись изъ виду. Спустя четверть часа мы встрѣтили другого пастушка, который тоже игралъ на свирѣли, и дали ему полфранка, чтобы и онъ поигралъ намъ. И этотъ проводилъ насъ своей музыкой. Затѣмъ мы стали встрѣчать такихъ музыкантовъ каждыя десять минутъ; первому изъ нихъ мы дали восемь центовъ, второму шесть, третьему четыре, четвертому всего одинъ пенни; номера пятый, шестой и седьмой не получили ничего, а затѣмъ въ теченіе всего остального дня мы платили всѣмъ другимъ попадавшимся намъ музыкантамъ по франку, чтобы только они прекращали свою игру. Черезчуръ уже много этихъ музыкантовъ попадается въ Альпахъ.

Часамъ къ четыремъ мы подошли къ громаднымъ натуральнымъ воротамъ, называемымъ Febenthor и образованнымъ двумя большими обломками скалы, стоящими вертикально и перекрытыми сверху третьимъ. Невдалекѣ находится маленькая, но очень привлекательная на видъ гостинница, но энергія наша еще не истощилась и мы пошли дальше.

Часа три спустя мы подошли къ желѣзнодорожной линіи. Крутизна ея была не меньше, чѣмъ у лѣстницы, обыкновенно приставляемой къ крышамъ домовъ; мы рѣшили, что недурные надо имѣть нервы, чтобы рискнуть проѣхаться по этой дорогѣ, вверхъ или внизъ безразлично.

Немало времени мы провели у прозрачнаго ручейка, охлаждая внутренній жаръ холодною, какъ ледъ, водою; это было впервые послѣ отъѣзда изъ дому, когда намъ удалось напиться порядочной воды, такъ какъ въ континентальныхъ гостинницахъ вамъ подаютъ льду самую малость, что въ состояніи сдѣлать вашу воду лишь не такою теплою, но не охладить ее. Какъ слѣдуетъ воду можно охладить только или въ рефригераторѣ, или же въ крытыхъ кувшинахъ со льдомъ. Европейцы говорятъ, что холодная вода разстраиваетъ пищевареніе, но откуда они это знаютъ? Они вѣдь никогда не пьютъ холодной воды.

Въ десять минутъ седьмого мы достигли станціи Кальтбадъ и остановились въ громадной гостинницѣ. Съ просторной веранды открывался величественный видъ на лежащее внизу озеро и окрестныя горы. Мы были очень утомлены, и такъ какъ не желали вторично проспать солнечный восходъ, то управились съ обѣдомъ на сколько возможно поспѣшнѣе и улеглись спать. Съ какимъ наслажденіемъ вытянули мы свои утомленные члены подъ прохладными влажными простынями. И какъ мы спали! Нѣтъ ничего болѣе усыпительнаго, какъ пѣшая прогулка въ горахъ.

На другое утро мы проснулись одновременно и, тотчасъ же вскочивъ съ постели, бросились къ окошку и отдернули занавѣсъ. Но, увы, насъ вторично постигло разочарованіе: было уже половина четвертаго пополудни.

Въ сквернѣйшемъ настроеніи, обвиняя другъ друга, мы начали одѣваться. Гаррисъ ворчалъ, что если бы мы наняли курьера, какъ это всегда и дѣлается, то мы бы не проспали двухъ солнечныхъ восходовъ. Я возразилъ ему, что онъ самъ отлично знаетъ, что тогда одному изъ насъ пришлось бы не спать всю ночь и будить курьера, и, кромѣ того, въ нашемъ путешествіи и безъ того было немало хлопотъ, чтобы наймомъ курьера доставлять себѣ еще новыя.

Во время завтрака настроеніе наше нѣсколько прояснилось, потому что въ путеводителѣ мы вычитали, что въ гостинницѣ на вершинѣ горы туристы поставлены въ невозможность проспать солнечный восходъ; что каждое утро черезъ всѣ залы тамъ проходитъ человѣкъ, который такъ громко трубитъ въ огромный альпійскій рогъ, что пробудился бы даже мертвый. А, кромѣ того, мы въ томъ же спутникѣ нашли и другое утѣшительное свѣдѣніе; а именно, что на вершинѣ не для чего будетъ терять времени на одѣванье, что тамъ каждый хватаетъ свое красное одѣяло въ которое окутывается, и появляется на верандѣ въ видѣ какого-то индѣйца. Это будетъ не дурная и во всякомъ случаѣ романическая картина, человѣкъ двѣсти пятьдесятъ народу столпятся на вершинѣ, и всѣ съ развѣвающимися отъ вѣтра волосами закутанные въ красныя одѣяла, а кругомъ величественныя снѣжныя горы и первые отблески разсвѣта — поистинѣ поразительное и неизгладимое зрѣлище. Это даже хорошо, что мы проспали предыдущихъ два солнечныхъ восхода.