Прогулка заграницей

Подкрѣпившись кофе и поджареннымъ хлѣбомъ, онъ въ половинѣ четвертаго выступилъ со своимъ караваномъ, состоящимъ изъ 10 человѣкъ, и, покинувъ гостинницу «Риффель», приступилъ къ крутому подъему. Въ половинѣ шестого, обернувшись случайно назадъ, онъ «увидѣлъ восхитительную картину: Маттергорнъ, освѣщенный розовымъ свѣтомъ восхода, казался какою-то огненною пирамидою, поднимающеюся изъ океана льдовъ и скалъ. Минуту спустя загорѣлись алымъ свѣтомъ Брейтгорнъ и Данъ-Бланшъ, но, благодаря громадной массѣ Монтроза, лежавшей какъ разъ на востокъ отъ насъ, намъ пришлось карабкаться въ теченіе еще нѣсколькихъ часовъ, не видя самаго солнца, хотя оно уже успѣло подняться настолько, что воздухъ сдѣлался значительно теплѣе».

Въ то время, какъ онъ глядѣлъ на вершину Монтроза и на снѣговыя поля, охраняющія его крутыя апроши, къ нему подошелъ главный проводникъ и выразилъ мнѣніе, что ни одинъ человѣкъ не въ состояніи побѣдить этой ужасной горы, что ничья нога не встанетъ на вершинѣ ея. Тѣмъ не менѣе отважные путешественники подвигались впередъ.

Все выше и выше, они прошли Большое Плато, и начали подниматься по крутому ребру, цѣпляясь за камни и прильнувъ къ нимъ, подобно мухамъ; здѣсь они натолкнулись на чудовищную стѣну, съ верхушки которой, повидимому, неоднократно происходили значительные обвалы снѣга и льда; повернувъ въ сторону для обхода стѣны, они продолжали постепенно подниматься, пока дорогу имъ не преградилъ «лабиринтъ громадныхъ снѣговыхъ трещинъ»; пришлось снова свернуть въ сторону и «продолжать утомительное карабканье, дѣлая большіе зигзаги, для уменьшенія крутизны».

Усталость заставляла ихъ дѣлать частыя, хотя и кратковременныя остановки. Въ одну изъ такихъ остановокъ кто-то воскликнулъ: «Посмотрите-ка Монбланъ!» и «мы тотчасъ же поняли, на какую значительную высоту успѣли мы уже подняться, коль скоро видимъ этого царя Альповъ съ его свитою черезъ верхушку Брейтгорна, который самъ имѣетъ, по крайней мѣрѣ, 14.000 футъ!»

Путешественники все время двигались вереницею, связанные общею веревкою, въ разныхъ разстояніяхъ другъ отъ друга; если бы кто-нибудь изъ нихъ поскользнулся на этихъ головокружительныхъ крутизнахъ, то остальные, опершись на свои альпенштоки, удержались бы на ногахъ и спасли бы его отъ паденія внизъ, въ долину, лежащую на глубинѣ нѣсколькихъ тысячъ футовъ. Вскорѣ они подошли къ одѣтому снѣгомъ хребту, круто уходившему вверхъ; по одну сторону этого хребта зіяла пропасть. Такъ какъ имъ необходимо было взобраться на хребетъ, то одинъ изъ проводниковъ, шедшій впереди, долженъ былъ вырубать своимъ топоромъ во льду ступеньки, при чемъ едва рука его оставляла одну изъ этихъ дыръ, какъ за нее хватались пальцы идущаго за нимъ слѣдомъ.

«Медленно и томительно совершалось восхожденіе въ этой части пути; могу сказать, что для многихъ изъ насъ было большимъ счастьемъ, что все вниманіе наше поглощалось заботою найти твердую опору для ногъ, такъ какъ по лѣвую сторону отъ насъ крутизна льда была такъ велика, что поскользнись кто изъ насъ, спастись собственными силами не было ни малѣйшей возможности, развѣ только помогли бы товарищи; по правую же руку зіяла страшная пропасть, куда мы легко могли бы забросить камень прямо рукою».

«Поэтому необходимо было соблюдать величайшую осторожность, между тѣмъ въ такомъ опасномъ мѣстѣ мы были яростно аттакованы величайшимъ врагомъ всѣхъ любителей экскурсій по Монтрозу, сильнымъ и чрезвычайно холоднымъ сѣвернымъ вѣтромъ, несшимъ на насъ облака мельчайшаго снѣга, который проникалъ въ малѣйшія скважины нашей одежды; яростные порывы подхватывали осколки льда, разлетавшіеся подъ ударами топора Петера и сдували ихъ въ пропасть. Временами, при болѣе сильныхъ порывахъ вѣтра, мы сами избѣгали подобной же печальной участи только тѣмъ, что изо всѣхъ силъ вонзали въ ледъ свои альпенштоки и крѣпко упирались въ нихъ».

Закончивъ этотъ опасный подъемъ, они сѣли, прислонились спиною къ скалѣ, для отдыха, при чемъ пятки ихъ выставлялись надъ бездною; спустя нѣсколько минутъ они тронулись далѣе и приступили къ слѣдующему подъему, еще болѣе трудному и опасному.