Прогулка средь могильных камней

Когда я видел Кенана Кури в прошлый раз, он имел сильно помятый и небритый вид. Сейчас он выгядел холодным и решительным, в серых габардиновых слаксах и светлой клетчатой рубашке. Мы прошли на кухню и Кенан сообщил, что брат уехал на работу.

— Пит сказал, что останется со мной, что ему наплевать на работу, но сколько же еще мы будем с ним перемалывать одну и ту же тему? Я заставил его взять тойоту, чтобы ему было проще ездить туда-сюда. Ну, а как у вас дела, Мэтт? Узнали что-нибудь?

— Двое мужчин примерно моего роста схватили вашу жену прямо на улице возле «Арабского Гурмана» и засунули ее в кузов синего фургона или грузовика. Такой же фургон, видимо, тот же самый, следовал за ней от «Д'Агостино». На дверцах фургона была надпись. По показаниям одного из свидетелей, написанная белыми буквами. «Продажа и ремонт телевизоров» и название компании в виде какой-то аббревиатуры. «Б и Л», «Н и М». Разные свидетели увидели разное. Двое вспомнили указанный адрес в Куинсе, а один указал более конретно Лонг Айленд Сити.

— И такая фирма существует?

— Описание довольно туманное, годится для десятка фирм. Пара букв, ремонт телевизоров, расположенная в Куинсе. Я обзвонил пять или шесть и не нашел ни одной, где есть темно-синий фургон. И ни у одной фирмы ничего подобного не угоняли. Впрочем, я и не рассчитывал на удачу.

— А почему?

— Не думаю, что фургон угнанный. Сдается мне, они следили за вашим домом в четверг с самого утра, ожидая, когда выйдет ваша жена. А когда она вышла, последовали за ней. Вроятно, они уже не впервые следовали за ней, поджидая подходящего случая, чтобы провернуть свое дельце. Вряд ли они стали бы каждый раз угонять фурон и разъезжать целый день в машине, которая может в любое время быть объявленной в розыске.

— Так вы полагаете, это их фургон?

— Скорей всего. Похоже, они намалевали на дверях липовое название и адрес, а после похищения просто замазали прежний и написали другой. Я, например, нисколько не удивлюсь, если фургон теперь вообще другого цвета.

— А номерной знак?

— Вот он-то как раз скорей всего краденный, хотя это практически не имеет значения, потому что никто никогда не обращает внимания на номер. Один из свидетелей вообще предположил, что бегущая троица только что ограбила магазин, что это грабители, но все что свидетель предпринял, это влетел в магазин, желая убедиться, что там все в порядке. Другой мужчина посчитал, что происходит что-то непонятное и глянул на номер, но единственное, что запомнил — вроде бы там имелась цифра девять.

— Н-да, очень полезные сведения.

— Чрезвычайно. Мужчины были одеты одинаково: темные штаны, темные рабочие рубахи и синие ветровки. Нечто вроде униформы, а в сочетании с фургоном это не вызывает подозрений. Я уже много лет назад усвоил, что можно пройти куда угодно, держа в руках какой-нибудь прибор, потому что это выглядит так, как будто ты по делу. И эти двое действовали в таком же ключе. Два разных человека сказали мне, что были уверены, что видят двоих переодетых парней из эмиграционной службы, взявших на улице нелегальную иммигрантку. Это одна из причин, по которой никто не вмешался. И еще потому, что все произошло настолько быстро, что никто толком не успел среагировать.

— Отлично проделано.

— И униформа сыграла еще одну роль. Она практически превратила их в невидимок, потому что все люди видели их одежду и запомнили лишь, что оба выглядели одинаково. Я говорил, что они к тому же были в бейсболках? Свидетели описали бейсболки и ветровки, то-есть те вещи, которые похитители надели специально на дело, а потом избавились от них.

— Выходит, у нас пракически ничего нет.

— Не совсем так. У нас нет ничего, что могло бы вывести на них напрямую, но кое-что все же есть. Нам известно, что они сделали и как, что у них есть возможности и что они заранее спланировали всю операцию. Как они могли на вас выйти, не знаете?

— Им известно, что я поставщик, — пожал плечами Кенан. — Они упомянули об этом. И это автоматически превратило меня в прекрасную мишень, потому что это значит, что у меня есть деньги и я не стану обращаться в полицию.

— Что еще им о вас известно?

— Мое этническое происхождение. Один из них, тот, что позвонил первым, обозвал меня разными именами.

— Кажется, вы об этом уже говорили.

— Гребаный араб, негритос песчаный. Вот это здорово, а? Негритос песчаный. Он забыл еще верблюжьего жокея. Это я частенько слышал от итальянских детишек в Св. Игнатии. «Эй, Кури! Долбанный верблюжий жокей!» Единственный верблюд, которого я в жизни видал, это на прачке сигарет.

— Вы думаете, арабское происхождение делает вас подходящей мишенью?

— Такое мне в голову не приходило. Конечно, существуют определенные предрассудки по этому поводу, но я как-то никогда особенно с ними не сталкивался. Франсин из палестинской семьи, я говорил об этом.

— Говорили.