Прогулка [СИ]

Ночью Кире приснился старый берег у оконечности мыса Фонарь. Там, после узкого пляжика под глинистым обрывом, начинались лодочные гаражи, почти заброшенные, через один полные развалюхи, с дырявыми лодками, вытащенными на песок. Крайний гараж стоял поодаль, после куска берега, загроможденного оползнем — его приходилось огибать по плоским камням, рассыпанным на мелководье. Каменная халабудка вырастала из того же обрыва, то ли гараж сразу строился с расчетом опереться на земляную стену, а может, земля подползла, забирая его в глиняные лапы до самой крыши. Теперь из сушеной глины торчала только передняя стена с лодочными воротами и рядом — маленькая веранда, увитая неожиданно рясным виноградом. А крыша держала на себе слой дерна, и по весне зарастала травой, расшитой синим ленком, желтым крестовником и пушистыми одуванчиками. Кира часто снимала белый фасад, синие ворота, зеленые звезды листьев, которые по осени тяжелились роскошными гроздьями и после краснели, обретая дивные, рубиновые и багровые оттенки. Ни разу не видела она, чтоб висячий замок был отперт, и старая лодка всегда стояла у небольшого пирса, застеленного щелястыми досками. Но виноград и тщательная побелка стены говорили, хозяин есть.

Один раз Кира, оглядываясь на крошечное окно с толстым переплетом, взошла на пирс, осторожно ступая, снимала: темные пряди морской травы в прорехах досок, корму лодки, где на скамеечке, по морскому — банке, навалены были поплавки, черпак из большой консервной банки, и на дно кинута скомканная ячеистая сеть. Такие же сети расстилались на песке, накрывая осоку, и та пролезала через крупную ячею, создавая чудесную двойную фактуру. Снимки тогда вышли хорошие, и даже попали на какие-то фото-сайты, Кира этому тихо радовалась.

Во сне она не пошла на пирс. Поднялась по трем каменным ступенькам, отводя лезущие в лицо виноградные листья. Заглянула в неясное со света в сумрак окошко. Ничего не увидела. Потрогала замок, взвешивая его на руке.

И резко проснувшись, села, собирая руками легкое одеяло. Выплывая из сна, поставила зарубку на главной мысли. Туда нужно поехать. Почему-то. Неважно, почему, но во сне она не найдет того, что, может быть, откроется ей наяву. А пока нужно собраться с мыслями, утверждая себя в определенной точке времени и пространства.

Так… Она вернулась из крепости. Работала почти до утра, потом проснулась в прошлое, в белый день начала лета, где ей шестнадцать, она недавно постриглась, почти под мальчика, и ей это необыкновенно шло. Волосы вдруг завились, освобожденные от тяжести толстой косы, лежали вольно, крупными пепельно-русыми кудряшками, а глаза сразу стали огромными, и ярким сделался рот. Подружки в классе завидовали. И через несколько дней ей, Кире, ехать…

— Стоп, — Кира опустила босые ноги, нащупывая тапки, — я сделала серию, о которой писал Пеший, такая вот я стахановка, за день отсняла, за ночь обработала. Можно ему и отправить.

Монитор загорелся бледным светом, показывая неубранную последнюю картинку. Кира устроилась в кресле, запахивая теплый халат — в квартире было, как всегда весной, зябко. Часы в уголке экрана показывали десять утра, а число было, нормальное такое число, следующего дня после крепости. Значит, прогулка в прошлое не скушала реального времени. Значит ли это, что Киру посетила галлюцинация? Говорят, безумцы не осознают собственного безумия, и глюки для них — самая что ни на есть реальность. Вполне возможно, Кира просто сошла с ума, тронулась, съехала с катушек (память услужливо подсунула песенку из детского мультика «а я сошла с ума, сошла с ума, какая досада»), и вот интересно, сами безумцы рассматривают ли возможность своего сумасшествия?

— Риторически вопрошаю, — прокомментировала Кира вслух, — а на самом деле, не наплевать ли мне? Во всяком случае, пока.

Она аккуратно копировала снимки в письмо, подписывая каждый номером, в нужном для публикации порядке. Удивляться ли? Но ошеломления не было. Казалось теперь, два года она шла именно к этой ситуации, к возможности и способности ступить на новые территории. Разве кто обещал, что на них все будет сладко и прянично? Когда идешь в совершенно новые места, изучив и принимая старые, нужно быть готовой к тому, что они — новые. Еще неясно, как там двигаться: чего опасаться, а что лишь кажется страшной угрозой. Все это не повод зажмуриваться, делая вид, что двери заперты, и на них тяжелый висячий замок.

— Вот, — она подняла палец, — во сне все равно реальность не слишком реальна, чтоб разобраться с замком, мне нужно умыться, одеться, поехать. Кстати, вечером не забыть пообщаться со Светкой, похвалиться, что уже поюзала новую прекрасную камеру. Так, Лисса?

Кошка приоткрыла желтый глаз, без выражения посмотрела на Киру и закрыла снова, укладывая прекрасное лицо на белые лапки. Клавдий в кухне тихонько гремел миской.