Прогрессоры

Я, наконец, ставлю Хинки-Кью на землю. Подошедший Олу накидывает на её плечи плащ из бархатистой дорогой материи — торговец тканями, владелец плаща, не думает возражать. Разошедшийся шов полуголой девчонки пожилой селянин мажет чем-то жирным и серым из маленького горшочка — и бинтует чистой полосой белого полотна. Молодой парнишка зачерпывает воду из круглого бассейна в синих изразцах широкой глиняной миской, протягивает Ри-Ё и Юу — они умываются и смотрят друг на друга. Юу говорит:

— Ты сумасшедший, Най, — и это звучит, как комплимент.

Ри-Ё только кивает, он устал. Находит меня взглядом, подходит, тыкается головой в плечо, как когда-то давным-давно на площадке в Квартале Придорожных Цветов.

— Простите, Учитель, — говорит он еле слышно.

— Не за что, — отзываюсь я и глажу его по спине. Да, он мой ученик. Хороший ученик, надо сказать. — Всё правильно.

— Вот круто! — говорит Эткуру совершенно счастливым тоном.

Ви-Э сооружает утрированно-кровожадную мину, поглаживая лезвие лянчинского меча. Скептический оружейник, обтирая от крови жуткого вида тесак, ухмыляется: «Возьми, возьми себе насовсем. Дарю. Молодец девчонка!»

— А Ар-Неля никто не видел? — спрашивает Анну.

И тут я понимаю, что точно, Ар-Нель куда-то пропал ещё тогда, когда Юу и Ри-Ё громили навес работорговца и всё вокруг.

— Может, его ранили? — тихо спрашивает Ри-Ё. — Я видел, он с кем-то рубился…

— Найдите Ар-Неля! — приказывает Элсу стоящим рядом волчицам.

— Живой, раненый или мёртвый — куда он денется? — говорит Эткуру.

Мы разыскиваем Ар-Неля и подсчитываем потери. У нас — четверо убитых: две девочки, кшинасский парень и лянчинский бесплотный, а ещё можно считать нашими трёх убитых рабынь, которые пытались драться без оружия, и двоих торговцев, которых убили здешние волки, когда те ввязались в свалку. Весь базар — на нашей стороне: я вижу, как плебеи обходятся с нашими мёртвыми и ранеными девочками, не трогая убитых здешних волков — а их вышло десятка два. Волчица с растрёпанными волосами, в разодранной рубахе, стоит на коленях над телом северянина, вцепившись ногтями в собственные щёки и даже, кажется, не осознавая этого; слёзы текут по её окаменевшему лицу, смешиваясь со струйками крови. На груди пожилого торговца с разбитой головой лежит мальчик лет двенадцати-тринадцати, рыдая без слёз. Тело рабыни, которой вспороли живот снизу доверху, местные парни заворачивают в чистое полотно — и на нём проступают алые пятна.

Ар-Неля нигде нет — ни живым, ни мёртвым.

— Да некуда ж ему деваться! — восклицает Дин-Ли, разводя руками. — Я, кажется, видел, как он рубился с каким-то типом… Не провалился же он сквозь землю…

— Согласен, — говорит Элсу. — Ар-Нель — последний, кто сбежал бы из драки. Я тоже не понимаю.

— Львята, — окликает волчица из нашего «эскорта», отбрасывая со лба мокрую чёлку, — наверное, это не имеет значения, но я видела… синих. Посвящённых. Они на нас смотрели.

— Я тоже видела, — задумчиво говорит Кору. — У въезда на базар, в харчевне, сяшми пили и делали вид, что беседуют… Что синим делать в Хундуне весной? Я, кажется, даже сказала Элсу…

Элсу взмахивает рукой в досаде. У него почти виноватый вид.

— Что делать синим… следить за нами! — Анну сжимает кулаки. — Бэру, преисподняя его поглоти, святой человек, тварь бессердечная! Ар-Нель-то ему зачем?! Я ему нужен!

— А что ты сделаешь за жизнь Ар-Неля, брат? — спрашивает Эткуру хмуро. — Много ведь…

— Не знаю, что сделаю за его жизнь, — отвечает Анну и его ноздри бешено раздуваются, — но точно знаю, что сделаю за его смерть. Разнесу Синюю Цитадель в щебень. Убью Дракона. И буду просить тебя коленопреклоненно, брат, чтобы ты запретил синих стражей до скончания века.

— Искать белый парень? — спрашивает хромая шаоя, присаживаясь на мешки. — С коса? С прямой меч? С куртка воротник вот так? Да?

Анну поворачивается к ней всем корпусом:

— Да!

— Синий кинуть белый парень поперёк седла, второй — глядеть. Там, — шаоя показывает рукой за шатёр торговца побрякушками. — И они уехать быстро-быстро, когда тут ещё… — и сталкивает два кулака.

— Он был жив, ты не заметила? — спрашивает Анну, кусая губы.

— Зачем синий страж мёртвый тело? — говорит шаоя и чуть улыбается. — Львёнок, белый — вернуться. Живой к живой — вернуться.

И Анну порывисто обнимает её — рабыню, еретичку, бывшего врага — крепко и чисто, без тени похоти.

— Что я могу сделать для тебя, сестра?

Шаоя гладит его по щеке.

— Сестра Лотхи-Гро. Взять с собой.

Мы уезжаем за полдень. Нас провожают так же, как в деревне. Мы оставляем в Хундуне своих мёртвых.