Прогрессор

Религию добавил после некоторых раздумий. Несмотря на возраст Хер неплохо справлялся со совей работой. Но время неумолимо, и мой единственный проповедник уже стар. Его следовало перевезти на Кипрус, как и парочку служителей Ра. В теологических спорах они создадут основной принцип будущей религии, а подготовленные ими проповедники, появятся в каждом поселении. В моих планах значилось посещение Ондона, требовалось поговорить с Алолихеп на предмет переселения в Европу. Общий уровень развития Амонахес выше, чем у Русов. А служители Ра к тому же обладали многими знаниями.

После длительных раздумий я пришёл к выводу, что Александров прав. Необходимо переселяться в Европу и там организовывать крупные поселения, сохраняя при этом островные поселения на Кипрусе и Родосе. Со временем по пути переселения можно организовать промежуточные базы на Крите и Сардинии.

На улице послышались голоса, Нел заглянула и сообщила, что оба американца ждут меня снаружи.

— Пригласи их войти и позови Сед. — Сед получила указание приготовить черный чай и удалилась.

— Садитесь, парни, нам нужно обсудить пару моментов. Первый вопрос тебе, Герман, сколько времени понадобится, чтобы привести «Стрелу» в порядок?

— Неделя, Макс.

— Хорошо, тогда через неделю отплываем в Ондон, а на обратном пути заглянем в Плаж.

— Уильям, что с аппаратом для перегонки нефти? Ты говорил, что не получается змеевик. Есть подвижки?

Лайтфут замялся и ответил неуверенно:

— Скоро все будет.

Мне не понравилась неуверенность в его голосе, но давить на него не стал.

— Я хочу обсудить вопрос вины Гора, оставленного на Кипрусе для охраны поселения и моей семьи. Почему именно с вами? — я сделал паузу, всматриваясь в лица собеседников. — Потому что, с точки зрения местных, Гор виноват и заслуживает смерти. Так считают мои сыновья, более того, они настоятельно требуют возмездия. Но мы с вами люди из другого мира и другой эпохи, мне важно именно ваше мнение. Можно ли винить Гора в том, что случилось. И если есть в смерти Мии его вина, каким должно быть адекватное наказание? Герман, Уильям?

Оба американца переглянулись, и первым заговорил Лайтфут:

— Сэр, прямой вины Гора я не вижу, но сами Русы в разговорах считают, что он должен умереть, раз допустил выход вашей жены в море. Так говорит даже моя Гу, — подытожил Лайтфут.

— Макс, случившееся — ужасная трагедия, но, если казнить Гора, не получим ли мы в дальнейшем ситуацию, когда для местных будет безопаснее находиться подальше от членов вашей семьи? — Тиландер жевал ус, окончив фразу.

— Продолжай, Герман, мысль у тебя интересная, — подбодрил американца.

— Гор не мог уследить за каждым движением Мии, мир ее праху. А раз так, стоит ли его лишать жизни, может заменить казнь адекватным наказанием, чтобы Русы понимали и ценили?

— Согласен, — мысли Тиландера перекликались с моими, — но какое наказание может быть адекватным и выглядеть в глазах Русов соразмерным проступку?

Сед внесла ароматный чай, вызвав у меня слюноотделение. Тиландер уже пробовавший классический чай, с удовольствием принял пиалу, а Лайтфут при виде горячего напитка остался сидеть с открытым ртом.

— Это чай? Черный чай? — американец словно увидел привидение.

— Да, чай, — подтвердил я. Кроме чая, у нас теперь есть лук, репа и капуста. Это еще не те продукты, что мы привыкли использовать, но селекция в этом направлении идет.

— Но откуда? — Лайтфут прихлебывал горячий напиток, обжигаясь от спешки.

— На территории Франции в районе Марселя есть небольшое племя, где живет один русский профессор. Все это его рук дело, но к нему еще вернемся. Кстати, Сед его дочь, в ней наполовину течет кровь человека из нашего времени.

— Она и выглядит не так как наши женщины, — констатировал Лайтфут, — я думал это просто так случайно.

— Об этом мы еще поговорим, Уильям, потому что у нас на носу грандиозное переселение в места, где на каждом шагу полезные ископаемые. И у нас есть профессор, который просто кладезь знаний. Но сейчас мне нужно решить судьбу Гора.

— Макс Са, можно я скажу? — Сед стояла в дверном проеме.

— Говори, — разрешил жене.

— Переведи Гора на работу, которая считается унизительной для воина. Этим ты сохранишь ему жизнь, но заставишь всех понять, что любая промашка наказуема. Отец провинившихся воинов заставлял работать на очистке туалетов, уборке мусора и обработке шкур. При этом, он лишал их привилегий воина, но по истечению определенного срока освобождал провинившегося от наказания. Его возвращение в категорию воинов обставлялось торжественно. Не было случая, чтобы провинившийся воин вторично допускал оплошность, помня о наказании.

Сед замолчала, дав пищу для размышлений. В этом что-то есть: гордый воин будет тяжко переносить перевод его в категорию домохозяек. И уж постарается в дальнейшем не допускать промахов, боясь позора…