Прогрессор

Омытая и завернутая в светло-серую ткань Миа лежала, словно спала. Ее ужасные раны не видны, все тело кроме лица скрыто под тканью. Даже волосы и те убрали под ткань. На ее лице застыло умиротворённое выражение, так Миа выглядела после наших бурных ночей.

— Эх, дурочка ты моя, зачем полезла в море? С копьем против касаток, только моя неумная Миа могла пойти на такое. — Подойдя к мертвой жене, аккуратно убрал с ее головы ткань, освободив золотисто-красные волосы. Проникающие через оконные проемы солнечные лучи заиграли на них яркими красками.

— Спи спокойно, дорогая, ты прожила яркую и насыщенную жизнь. Люди будут долго тебя помнить, в моем же сердце ты навсегда, — поцеловал холодный лоб Мии.

Снаружи послышался шум, секунду спустя в комнату ворвался Мал, следом появился Урр с размазанными на щеках слезами.

— Мама! — Мал кинулся к телу матери и застыл, увидев меня.

— Отец, ты вернулся?

— Час назад, простись с матерью, Мал, пора ее хоронить. — На негнущихся ногах Мал подошел к Мие, которую громко плача обнимал Урр. Его рыдания шевелили тело Мии, отчего казалось, что она жива.

— Выйдите все, — после моих слов в комнате остались я и сыновья. По щекам Мала текли слезы, но мальчик мужественно держался, не издавая звука.

— Поплачь, Мал, мужчина может плакать, когда умирает мать, — Мал словно ждал моих слов, он всхлипывал, гладя волосы матери. Урр только сейчас увидел меня, с криком «папа» кинулся в мои объятия, продолжая плакать.

— Все хорошо, Урр, мама на Полях Вечной Охоты, и нет там женщины лучше и смелее, чем она.

— Мама, — ревел Урр, снова устремившись к телу матери. Мал быстро пришел в себя, он уже не всхлипывал, хотя слезы все еще текли по щекам. Ему шел одиннадцатый год, его ровесники по моей прошлой жизни бились бы в истерике, но не такого хлюпика родила мне Миа.

— Отец, кто виноват в ее смерти? — Тон, каким были сказаны эти слова, пробрал меня до дрожи. Передо мной словно стояла ожившая Миа: та же решимость, холодный немигающий взгляд, сжатые кулаки.

— Это несчастный случай, она на лодке поплыла охотиться, думая, что это Зи, но там была стая касаток.

— Почему ее не остановили? — слова Мала падали тяжело, как гири.

— Никто не видел, что она взяла лодку. Миа ушла в рыбацкую деревушку и оттуда поплыла в море, — словно оправдываясь, отвечал сыну.

— Кто-то должен ответить за смерть моей матери, — упрямо повторил Мал.

— Это был несчастный случай, я разберусь! — немного повысив голос, охладил пыл сына. Я еще помнил, как он в драке пырнул ножом мальчика старше себя. Мал понял, его руки расслабились, и мальчик снова обратил взгляд на мать, нежно поглаживая ее волосы.

— Мальчики, пора. Сейчас зайдут люди, больше слез не должно быть. Все люди умирают, бессмертных нет, проводим маму в последний путь достойно! — Мал кивнул совсем по-взрослому, Урр, размазывая слезы, старался перестать плакать, но пока не получалось. В конце концов, ему всего шесть лет, ничего страшного, даже если будет плакать все время.

— Нел, позвал я жену, — могила готова?

— Да, готова, — отозвалась Нел, показавшись в дверях. — Урр, иди ко мне, — позвала она сына, который с плачем кинулся к ней.

— Зови людей, похороним Мию.

Зик, Лайтфут, я и Мал несли Мию к могиле. Гробов мы не делали, доски все еще оставались дефицитным товаром, чтобы переводить их на гробы. Могилу я распорядился выкопать с западной стороны резиденции в десяти метрах от стены в сторону леса. Чуть дальше росли яблони привезенные с Ондона, потом сделаю ограду, чтобы в этом месте было наше семейное кладбище. Тело Мии я принял в яме сам, в последний раз поцеловал жену в лоб и уложил на правый бок. Мне показалось кощунственным класть ее на спину без гроба и засыпать землей. Лайтфут подал мне руку и помог выбраться из могилы.

Желательно бы прочитать молитву, но ни одной я не знал. Непосредственно около могилы остались только близкие: Санчо, Бер, Лайтфут, Нел, Сед и дети. Остальной Кипрус, все до единого человека, толпились в десяти метрах от нас. Попрощаться с Мией пришли все, ее любили несмотря на крутой нрав. Бывшие Нига, боевой отряд Мии, в знак скорби вымазали лица кровью и остригли волосы, являвшимися предметом их гордости.

— Русы, — я повысил голос, — сегодня мы хороним мою Мию, вождя племени Нига, отличную мать и верную жену. Миа всегда была воином, не знающим страха, хорошим вождем, что заботилась о своих людях! — При этих словах амазонки Мии завыли, царапая себе лица ногтями.

— Но, прежде всего, Миа была женой и матерью, пусть она умерла, но память о ней останется в моем сердце навсегда! Прощай, моя любимая! — я бросил горсть земли и махнул рукой Зику: — Засыпайте.

— Громко взревев как слон, Урр рванулся вперед и прыгнул в могилу, пытаясь защитить мать от земли. Зик и Лайтфут остановились, вопросительно глядя на меня. Подойдя к краю могилы, я присел:

— Урр, дай мне руку.

— Папа, нет, не позволяй им ее засыпать, она жива, она просто спит, — сквозь плач кричал сын, накрыв своим телом мать.