Прогрессор поневоле

Воспитатель с трудом повторил слова на божественном языке, заставив всех вздрогнуть и задуматься. Попасть под недовольство царя, не сильно хотелось.

— Мы зайдём к нему утром, — решил Ментуиуи и с ним все согласились, — только не давай ему много вина Бенермерут.

— Я и так его господин Ментуиуи разбавляю постоянно водой, — развёл руками Бенермерут, — но Его величество просит с каждым разом всё больше.

Военачальники обеспокоенно переглянулись.

— Удачи тебе Бенермерут, — Иамунеджех подошёл и похлопал его по плечу, — пусть боги будут к тебе благосклонны.

С ним все попрощались и быстро, пока их не услышал царь, отправились праздновать подальше от его шатра.

— И что прикажете делать мне? — воспитатель, оставшись один, поймал взглядом Меримаата, который увидев знакомый взгляд, также быстро слинял в сторону шатра, куда ушли военные.

— Добавлю в вино побольше капель из корня мандрагоры, — наконец решил он, — а то это всё добром не закончится.

* * *

Утром я проснулся не помня, как вообще заснул. Помню только сидел в одиночестве с кувшином вина и вот я уже утром, лежу в своей кровати, прекрасно выспавшийся и полный сил. Вчерашняя хандра по победе и любовные терзания по Хумай как-то разом отошли на второй план, появился аппетит и хорошее настроение, которое я последние недели поднимал себе только вечерники посиделками с вином.

— Бенермерут! — крикнул я и когда лицо воспитателя появилось в проёме я сказал.

— Скажи Хоремхебу, что я хочу возобновить утренние с ним тренировки, — с радостью сообщил я ему, — а я пока пойду побегаю и позанимаюсь.

— Меримаата будить? — спокойно поинтересовался Бенермерут, поскольку тот раньше тоже присутствовал на всех тренировках, пока я не ушёл в хандру по уехавшей наложнице.

— Конечно, почему он вообще ещё дрыхнет⁈ — удивился я, — царь уже проснулся.

— Ну как бы вчера все отмечали победу, — осторожно ответил он, — если Его величество ещё помнит о подобном пустяке. Врага было в три раза больше, нас меньше, но мы убили почти две тысячи, сами потеряв всего сто воинов.

— И правда неплохо, — удивился я, поскольку думал, что мы потеряли гораздо больше, — тяжело раненных пусть как обычно отправят в поместье, легко раненые идут дальше, просто в задних рядах.

— Всё, как всегда, — склонил он голову, выходя из шатра.

Когда он вернулся, то я самостоятельно умылся, переодеваться пока не стал, ведь сменить одежду лучше было после занятий. Выйдя из шатра, я увидел непривычно тихий лагерь, хотя часовые везде имелись на своих постах, они все кланялись, когда я проходил мимо. Хопи и легионеры из моей сотни, зевая и обречённо смотря на меня, готовились к долгому кроссу, когда я был в таком настроении, то обычно любил бегать подольше.

Наматывая круги вокруг лагеря, я очищал голову, заодно вспоминая события вчерашнего дня, а также те недочёты, которые заметил во время битвы. Всё это нужно будет потом проанализировать вместе с военачальниками, чтобы внести коррективы в дальнейшее развитие войска. В остальном я не нашёл к чему придраться, легионы и всадники действовали ровно так, как я и хотел. Каждодневные тренировки и железная дисциплина легионов была лучшим моим оружием, пока мы не перевооружились.

— «Нужно всё царство захватить до конца, — решил я, пробегая очередной круг, — дойду до мест, куда доходили другие фараоны и на этом закончу. Надоел мне шатёр и отсутствие малейших удобств».

Настроение от анализа своих действий и поступков, которые я признал безупречными, резко стало подниматься и полностью довольный собой я вернулся в лагерь. Бенермерут вылил на меня тёплой воды, помог обмыться и я переодевшись, пошёл к шатру Хоремхеба, где мы обычно тренировались, застав там три спящих за столом тела.

Глава 26

— Бенермерут, — я брезгливо потыкал в их сторону пальчиком, — облей их холодной водой.

Воспитатель был хороший человек и пожалев воинов, облил всех тёплой водой, но оказавшей такой же эффект. Все взбодрились и фыркая, с трудом, но поднялись на ноги.

— Тренировка! — радостно и воодушевлённо заявил я, вызвав у них только горестные стоны.

Издеваясь над не спавшими всю ночь, не совсем трезвыми телами, я радовался, что сам не такой алкаш, как они. Правда эти мои речи вызвали почему-то удивление со стороны Бенермерута, но я списал это на его беспокойство за здоровье военачальников и Меримаата. Промучив всех два часа, я взбодрился сам, повысил себе настроение до максимума и отправился мыться и переодеваться. Это утро, впервые за долгое время начиналось просто замечательно.

Позавтракав, я взобрался на колесницу, подогнанную всё ещё зевающим Меримаатом и отправился посмотреть на небольшую горку растущего снаряжения, которую собрали за вчерашний день и утро сегодняшнего с поля боя.