Прогрессор поневоле

Всё оставшееся время я стрелял сам и стрелы летели куда угодно, кроме цели, вызывая всеобщее удивление. Под конец, когда я сам расстроенный результатами стрельбы, попросил поставить золотую монету на триста шагов от нас и когда это было сделано, впервые за сегодня взял лук так, как брал его Менхеперра. Отбросив лишние мысли и позволив телу самому сделать нужную работу, я выпустил стрелу. Лук упруго отпружинил в ладони и такой знакомый мне поток ветра ударил в затылок. Стрела умчалась вдаль и сбила золотой кругляш с подставки. Хоремхеб открыл рот от удивления, а военные кругом облегчённо выдохнули, так они волновались за меня, что я разучился стрелять.

— Вот видишь Хоремхеб — прокомментировал я последнюю попытку, — о чём я тебе и говорил.

— Да мой царь, — он удивлённо покачал головой, — сколько живу, такое впервые вижу.

— Значит будем тренироваться теперь чаще, заодно и Меримаата в стрельбе подтянем, — похлопал я стоящего рядом спутника, который всю тренировку показывал результаты стрельбы гораздо лучше меня, чем сильно гордился до последнего моего выстрела. После него он явно приуныл.

Пока Хоремхеб и Меримаат обсуждали его выстрелы, я задумался над природой того самого ветерка, который направлял мои стрелы прямо в цель. Интересно было изучить на какое максимальное расстояние я могу так стрельнуть, могу ли вообще не целиться или стрелять в другую сторону? В общем всё то, что нужно было по-хорошему изучить без свидетелей. По самому ветерку я подозревал, что это происки богини Бастет, ведь недаром тогда в пирамиде Осирис говорил о какой-то божественной метке, которая имелась у меня. Других причин собственной меткости я не видел, поскольку стрельба сегодня показала, что я полный нуб в этом деле, что было в общем-то не удивительно, поскольку было фактом. В тоже, чтобы Менхеперра мог стрелять на подобном уровне я не верил, это было вообще вне человеческих возможностей.

Не став откладывать проверку в долгий ящик, поскольку я прекрасно знал, что дела могут нахлынуть на меня в любой момент без особых предупреждений, а потому ранним утром, взял свой лук, зевающих, сонных Меримаата с Бенермерутом и запретив охране следовать за нами, отъехал подальше от лагеря. Мои спутники сразу почувствовали неладное, так что пришлось объясняться.

— Сейчас я кое-что хочу проверить, — тихо сказал я, обращаясь к ним, — остались ли у меня ещё божественные силы или они начали меня покидать. Поэтому я и взял только вас двоих. Вы без лишних слов и так знаете, что про меня нужно помалкивать.

Мужчина и парень кивнули, мгновенно став серьёзными.

— Ставьте мишени, — приказал я и они стали расставлять привезённые с собой связанные тростниковые пучки, просто втыкая палки в землю и надевая на них эти мишени.

Взяв лук, я для начала стал смотреть на первую мишень, не сводя с неё взгляда, а лук нацелил вообще в другую сторону. Спуск тетивы и боковой ветер смёл стрелу в нужном направлении и через секунду она уже торчала в мишени. Челюсти у Меримаата и Бенермерута «упали» на землю.

Развернувшись спиной ко второй мишени, я повернул голову назад чтобы смотреть на неё, сколько позволяла шея и выстрелил в противоположную сторону от неё. Несколько резких порывов ветра, взметнувших наши набедренные повязки и вот стрела торчит ровненько во второй мишени. Взгляды моих спутников при этом нужно было только видеть.

Хмыкнув, я посмотрел на третью, самую дальнюю мишень, ради установки которой Меримаат даже съездил на колеснице так далеко, что сейчас она виднелась едва заметной чёрточкой. Смотря на неё, я выстрелил просто вверх. Тут же порывы ветра быстро подкорректировали стрелу и она исчезла где-то вдали. Поехавший к мишени Меримаат, вернулся через пять минут, молча вручив мне мишень, в которой торчала стрела.

— Мда, — произнёс я, убирая лук в чехол на колеснице, а колчан отдав парню пристроить его также в чехол на борту.

Стараясь не смотреть на обалдевшие лица своих спутников, я сказал, что теперь мы можем ехать обратно. У них было явно много вопросов, но я делал совершенно неприступный вид, так что они не поняли, я потерял-таки божественные силы и они видели их остатки, или наоборот у меня с ними всё в порядке. По моему задумчивому и главное, недовольному лицу, правильные выводы совершенно невозможно было сделать.

— «Ну и какой смысл мне учиться стрельбе? — думал тем временем я, пока мы ехали обратно в лагерь, — я всё равно не смогу превзойти вот это всё. Это какой-то самый настоящий чит. Мне даже интересно стало, что ещё можно делать с помощью этой силы. Можно ли выстрелить сразу двумя стрелами по разным мишеням? А с завязанными глазами? А это действует только на стрелы или вообще на всё метательное оружие?».