Прогрессор поневоле

Пока я ждал военачальников, снова достал письмо Рехмира, рассматривая его наверно в десятый раз. Сам я читать разумеется не мог, так что мне его несколько раз зачитали, пока я не выучил его наизусть. Кроме описания того, чем он занимается и как обстоит жизнь в поместье в целом, он писал, что все мои наложницы под руководством госпожи Исиды учатся ткать, вышивать и прочим достойным вещам, положенным знать девушкам. Было там и упоминание кое-чего, что не давало мне покоя. Писал он об этом вскользь, будто несущественное событие, но я знал, что Рехмир не стал бы говорить о «слухах из столицы» просто так, а это значило, что ему скорее всего написал об этом дядя. А вот уже к словам визиря точно следовало прислушаться. Говорил он о том, что жрецы думают устроить против меня провокацию, повод к которой я даю сам, забивая на все праздники и события, посвящённые богам. Религия в Египте превалировала над всеми аспектами жизни людей, так что сейчас, когда у меня не было реальной власти, к словам Усерамона следовало отнестись крайне серьёзно. В целом ситуация, когда меня устраивала Хатшепсут в качестве царя, но не устраивали все её прихлебатели была несколько странной и требовала серьёзных раздумий, а пока следовало решить, что делать с описанными в письме Рехмира проблемами.

— «Видимо пора завести себе карманного жреца, чтобы следил за всеми праздниками и произнесением молитв, а также жертвами богам, — решил я, — надо будет протестировать Небуави, если будет толк с него, то оставлю так и дальше. Уж точно я никаких больших жертвованный не собираюсь давать в храмы, харя лопнет у них от такого количества золота».

Решив попробовать этот вариант, я убрал письмо и вскоре в шатёр стали входить военачальники со свитками папируса. Кроме писцов местной грамоте мало кто был обучен, если только верхушка сословия чиновников, поэтому мы просто рисунками изображали должности, напротив неё ставя сумму в шетитах. Просто, зато всем из нас понятно.

— Твоё величество, — наклонили они головы и я пригласил их сесть ближе к себе.

Они подали свои записи или точнее сказать зарисовки, а я стал спрашивать, почему такая сумма стоит напротив каждой из должностей. Что-то они могли объяснить, что-то нет, так что по концовке нашей беседы, я отчётливо понял, что мне не хватает информации о стоимости различных вещей в Египте. А не зная этого я не понимал покупательскую способность окладов простых солдат, а уже из этого и остальных должностей.

— Мне нужно подумать, — объявил я небольшой перерыв и когда все ушли, я позвал Меримаата.

— Найди простую повозку, — приказал я, — и одежду попроще для четырёх человек.

— Что хочет мой царь? — удивился он.

— Прошвырнёмся в город на рынок, — я показал пальцем на него, себя, Хопи и ещё одного человека из охраны.

Его слегка перекосило, но он молча отправился выполнять приказ и вскоре мы поехали в город, изображая из себя крестьян при богатом землевладельце. Им выступил Бенермерут, как самый старший, он и сел на повозку, а мы пошли рядом. Ему в отличие от Меримаата, затея очень сильно понравилась, особенно веселило покрикивать на нас, когда рядом было много людей. Меримаат бесился от этого, я же был спокоен, меня подобным было не пронять.

Бенермерут, которому я рассказал то, что меня интересует, ходил по рынку с умным видом, торговался, кое-что покупал, кое-что продавал, в общем довольно быстро все стали относиться к нему, как к заезжему издалека, но щедро оплачивающему товар египтянину и даже часть продавцов стали сами предлагать свой товар.

Я всё слышал и запоминал, начиная понимать, что военачальники занизили в своих оценках реальное состояние дел, ведь для Нубии да, те оклады, которые они указали в списках были высокими, но для больших городов Египта, они были не слишком большими. Можно было конечно набирать войска только из будущих колоний своего царства, не трогая самих египтян, но с теми нововведениями, что я планировал делать, когда окажусь у власти, служба в армии должна была быть вопросом престижа и дальнейшей политической карьеры, как это было в Риме. К тому же я не планировал набирать пока больше двух пехотных легионов. Зная размеры местных армий, десяти тысяч пехотинцев мне должно было хватить на все забавы с головой. Единственное, что я собирался набрать к ним отличных нубийских лучников в количестве возможно ещё тысяч восьми или даже десяти, ну и колесниц, не сильно много, поскольку это было самое дорогое удовольствие из всего имеющегося в войске.

С этими мыслями я приказал сворачиваться и груженные всяким скарбом, который Бенермерут закупил для хозяйства, мы вернулись в лагерь. Достав списки, я добавил оклады простым легионерам, убавив их у верхушки и планируемых вспомогательных частей.