Прогрессивный сатанизм. Том 1

Следовательно, ничто не мешает существовать и личности, которая на порядок превосходит человека. Мы принимаем существование личностного Сатаны как теорию, которая многое объясняет. Если эта теория когда-либо будет опровергнута – мы откажемся от неё. А пока мы убеждены в правильности данной теории, и потому основываем на ней своё учение.

Вера и знание должны дополнять друг друга. В конце концов, важно, во что ты веришь; а не то, веришь ты или не веришь вообще. Хотя бы потому, что не верить вообще – просто-напросто невозможно, что без труда поймёт каждый разумный человек, давший себе труд задуматься над этим вопросом. Утверждая это, я основываюсь не только на своём собственном здравом смысле, но и на мнении учёных-психологов.

Вот что пишет, например, доктор философии, неофрейдист Эрих Фромм, психолог и социолог: "Человек не может жить без веры. Решающим для нашего и следующих поколений является вопрос о том, будет ли это иррациональная вера в вождей, машины, успех – или рациональная вера в человека, основанная на опыте нашей собственной плодотворной деятельности". Именно эта "рациональная вера" и должна присутствовать в сатанизме. Поскольку абсолютное безверие просто-напросто невозможно в силу нашей природы. А отрицание своей природы есть глупость.

Нечеловеческое

Dazarat

Milchar:Статья, на мой взгляд, весьма спорная, но как возражение против сведения разума к примитивно понимаемому рационализму – заслуживает внимания.

"Есть мореплаватели, считающие, что, если вокруг они видят только море, земли нет вообще".

/Ф.Бэкон/ Сатанизм, формируясь во многом в процессе противостояния христианству, неизбежно унаследовал многочисленные черты этого самого противостояния. Подобно тому, как малолетка, насмотревшийся фильмов ужасов, переворачивает свой крест перед классическим походом на кладбище, интеллектуал от сатанизма переворачивает христианский принцип домината веры над разумом. Идея анхуманизма, смысл которой состоит ни в чём ином, как в отличие образа мышления сатаниста от образа мышления так называемого "обычного человека", сама по себе очень прогрессивна и правильна. Однако же практическое приложение этой идеи глубоко ошибочно, поскольку под "нечеловеческим" понимается прежде всего рационализация всего и вся. При этом как-то забывается или же просто не принимается во внимание, что собственно разум – свойство сугубо человеческое; причём не менее человеческое, чем презираемая "анхуманом" вера.

Более того. То самое чёрно-белое мышление, отходом от которого, по идее, должен был стать анхуманизм, на самом деле выражено в этом самом анхуманизме достаточно явственно. Подобно тому, как христианин заведомо отвергает всё то, что не вписывается в принципы его веры, рационалист отвергает всё, что не кажется разумным и доказательным. Именно это и является "человеческим, слишком человеческим", поскольку нет никаких оснований предполагать, что разум универсален, а не является чисто человеческим свойством.

"Нет ничего вне разума, логики и определяемого с позиций таковых факта" – подобный подход напоминает попытку измерить линейкой кислое, то есть, фактически, нивелировать нечеловеческое в основе своей бытие сугубо человеческим свойством.

Понятно, что это не особенно получается, отчего любая из существующих философских систем оказывается в чём-то несостоятельной и несёт в себе многочисленные противоречия.

Я ни в коей мере не призываю отказываться от разумного подхода к чему бы то ни было. Его практическая полезность очевидна. Тем не менее, нам следует совершенно чётко осознавать, что подход этот – чисто человеческий, следовательно, заведомо ограниченный. И уж тем более нет никаких оснований приносить в жертву рационализму иные, настолько же человеческие качества. От этого мы ничего не выигрываем, а скорее, даже теряем, поскольку если уж использовать человеческое, то во всей его многогранности, а отнюдь не жертвуя одним ради гипертрофии другого, как это делается в белосветных религиях.