Программист

«Ты, наверное, не знаешь, что твой отец следит за мной двадцать четыре часа в сутки?»

«Следит,» – согласилась Зара. – «Но он ничего не смыслит в том, что ты делаешь.»

«Но это ты так думаешь. Хасан проверяет каждый кусочек кода. По часу что-то слушает, куда-то смотрит, считывает информацию о том, что и как я задумал!»

Теперь улыбнулась Зара:

«Считывает, конечно, но не с кода – с тебя!»

«Хочешь сказать, что я могу обмануть Хасана?» – Стас помнил, о ком они говорили – в присутствии мавра он чувствовал себя музыкальным инструментом, струны которого трогали пальцы настоящего виртуоза.

«Если ты веришь в то, что говоришь, это уже не обман. Только важно не делать вид, что веришь, а верить – всем сердцем, открыто, честно. Излучать информацию о том, что веришь.»

«Верить в неправду?»

«В правду. «Правда» – это и есть то, во что ты веришь. Ты отучиваешь людей программировать друг друга – это – правда, это то, чего ждет мой отец. Вот и пусть слышит в тебе веру, что ты все делаешь правильно. Пусть людям и в самом деле расхочется программировать – тебя ведь это тоже устраивает. Люди возненавидят не только нейропрограммирование, но и Сеть, по которой поступают приказы – в этом не будет вранья, ты никому не обещал, что этого не случится.»

«Но…» – Стас занервничал, сомневаясь и одновременно желая поверить в то, что услышал. – «Хасан… Он невероятно сильный!»

«Сильные, слабые – все одинаковые!» – фыркнула девушка. – «Каждый слышит то, что хочет услышать. Ушами или сердцем. Точнее, слышим мы все, но отбираем из услышанного лишь то, чего ждали. Получая информацию, что наши планы нарушены, мы не хотим верить, не хотим отступать или сдаваться. Не желаем менять маршрут. Вот и выходит, что не обманывается лишь тот, у кого нет планов… У моего отца же их целая туча!»

«Но… Предположим, у меня действительно получится,» – Стас посмотрел на Зару, наконец, задумавшись, зачем она дает такие советы. – «Зачем тебе лишать собственного отца денег и власти?»

Ответная мысль Зары была открытой, простой и честной:

«Я мечтаю помочь ему!»

«Помочь?! Лишив всего, что у него сейчас есть?!»

«Того, что есть у тебя, у меня или у него, лишить нельзя. А все, чего можно лишить – не наше.»

«Пусть так. Но он ведь вряд ли скажет тебе спасибо!»

«Смотри…»

В сознании Стаса сформировался образ: мчащаяся во весь опор тройка лошадей, запряженная в колесницу. Тройкой правил наездник – могучий, гордый, решительный. Его руки, держащие натянутые поводья, едва справлялись с норовом свободолюбивых животных. Вены на руках вздулись, каждый мускул тела был напряжен. Лицо пылало от возбуждения, ноздри раздувались, губы дрожали…

«Видишь?» – спросила мысль Зары. – «Ответь: кто правит, кем правят? Вроде бы хозяин положения наездник, но, чтобы удержать лошадей, он тратит все свои силы. Он напряжен, сжат, словно пружина, сконцентрирован на борьбе, не может думать ни о чем другом. Чем сильней он натягивает поводья, тем сильнее поводья натягивают его. Выходит, лошади не свободны, но и наездник тоже. Потому, что нельзя быть свободным, держа что-то под контролем! Контроль действует в обе стороны!»

«Думаешь, твой отец не понимает того, что понимаешь ты? Разве не все Посвященные воспринимают мир одинаково?»

«Мой отец не захотел слезть с колесницы, когда лошади еще шли шагом, а теперь не может отпустить поводьев, опасаясь, что скакуны понесут его в пропасть. Он хочет быть сильным, поэтому вместо того, чтобы насладиться существованием, борется со всеми, кто стремится восстановить равновесие, доказывая, что он слабый…»

Зара махнула рукой, давая понять, что устала от этой беседы и хочет завершить ее итоговой мыслью:

«Поверь мне, Стас! Только освободив отца от поводьев, я действительно сделаю его счастливым!»

ГЛАВА 4

Стасу было о чем подумать. Если бы существовал способ обмануть Хасана, вести собственную игру за спиной «хозяина», то он приобрел бы силу, о которой даже не смел мечтать. То, чем владели Посвященные, ни шло ни в какое сравнение с тем, что мог получить один единственный правитель, умеющий писать нейрокод самостоятельно, не попадая в зависимость от системы, производящей и контролирующей специалистов-разработчиков. Любая самая безумная идея Стаса, любое его самое невероятное желание было бы исполнено руками трудолюбивого и послушного человечества. Искусство, наука, техника, промышленность, да и прогресс сам по себе, повернулись бы в том направлении, которое показалось бы Стасу наиболее перспективным и идеологически верным. Мир мог измениться, стать совершенным, правильным, здоровым… на вкус и цвет того единственного, кто бы заметил и оценил задуманные перемены.