Программист жизни

– Конечно! Что ему еще оставалось? На его месте я тоже бы пациентов подозревал, а не родную жену. Я, кстати, видел сегодня эту вдовушку. Убитой горем ее не назовешь, цветет и пахнет. И глаза с эдакой задумчивой поволокой – мечтает, стерва, как мужнее богатство тратить будет.

Я еле сдержался, чтобы не нагрубить Битову и довольно резко прервал разговор. Положил в карман телефон и пошел сообщить Алевтине последние, в общем, хорошие новости: к завтрашнему вечеру у меня в руках будет список пациентов ее мужа, и я смогу начать работу. На крыльце курил Толик. Я заметил, что у него развязался шнурок на туфле, хотел ему об этом сказать, но он вдруг уставился на меня точно таким же злобным взглядом, как та собачонка, разве что не оскалился. Потом нервно затушил окурок о стену и вошел в магазин вслед за мной.

Все складывалось на удивление удачно. Мне даже в реабилитационный центр не пришлось идти (у меня с ним были связаны не самые лучшие воспоминания). Список пациентов Сотникова прислали из регистратуры в тот же вечер на электронный адрес агентства. Он оказался вовсе не таким устрашающе огромным, как я думал. Причем к каждому больному давался небольшой, но очень полезный комментарий (дата поступления, время пребывания в клинике, краткая история болезни). Я и не ожидал, что в регистратуре работают такие добросовестные люди. Распечатав список, я стал его просматривать со смешанным чувством какого-то щекотного любопытства и ужаса, зная, что натолкнусь на одну фамилию, которую, если бы мог, с радостью оттуда бы изъял. Мою собственную. Но ее там почему-то не оказалось. Зато оказалась другая знакомая фамилия. Я был так поражен, что сначала не поверил своим глазам и стал перечитывать ее по буквам. Нет, все правильно. В списке пациентов доктора Сотникова был Борис Стотланд. Тринадцать лет назад он проходил курс реабилитации в клинике, лечился от алкогольной зависимости. А оттуда был переведен в психиатрическую больницу. Может, это и есть та самая врачебная ошибка, которую я искал?

Я не знал, радоваться мне или расстраиваться. На проверку всех пациентов могла уйти куча времени, а тут сразу обнаружился главный подозреваемый. Но с другой стороны, мне трудно было представить, что Борис – убийца.

Да и не похож он был на убийцу. Несколько странный, несколько не от мира сего, но вряд ли он способен на такую месть. И времени прошло слишком много – тринадцать лет.