Программист и бабочка (сборник)

– Рутинна или нет, а мы минимум вдвое дальше от Солнца, чем любое из земных поселений. И в то же время – червоточина ведет отсюда прямиком в Солнечную систему. Пока здесь не будет создан постоянный оборонительный рубеж, мы шестеро и наши роботы – единственная защита Земли на этом направлении, как бы патетически это ни звучало. А ты читаешь на дежурстве.

– Эта червоточина, скорее всего, существует уже миллионы лет, – возразил Хардклифф, – и ничего с Землей за это время не случилось. Да и вообще, почему мы все время мыслим в категориях форпостов и оборонительных рубежей? Мы ведь еще ни разу не сталкивались с чужим разумом – так почему ждем из космоса врагов, а не друзей? Вот уж где шаблон, так шаблон!

– Недооценить врага опаснее, чем друга, – наставительно изрек Ламберджек. – Ты ведь знаешь, что случилось на Вольфе III.

– Не знаю. И никто не знает.

– Вот именно. Спасатели не нашли ни живых, ни мертвых.

– В любом случае, это более чем в сотне парсеков отсюда.

– Ну и что? Во-первых, кто сказал, что все космические угрозы имеют единственный источник? Во-вторых, мы-то, люди, присутствуем и там, и здесь. Значит, и кто-то другой…

Мелодичный сигнал, поданный системой контроля периметра, прозвучал, словно подтверждение его слов. Но оба человека взглянули на монитор третьей секции без всякой тревоги; не опознай система сигнал «свой-чужой», звук был бы совсем другим. Действительно, экран показывал знакомый вездеход. На броню налипли подсыхающие кляксы грязи, с гусеничных траков свисали ноздреватые клочья местного темно-зеленого лишайника.

– Привет, мальчики, – сказала Инга Райхман, появляясь на соседнем мониторе. – Вы не впустите усталого биолога в вашу крепость?

– Хоть кто-то на этой планете устает от работы, а не от безделья, – вздохнул Рональд, отдавая мысленную команду. Получив сигнал от импланта в его мозгу, система безопасности открыла внешние ворота ангара.

– Нехорошо завидовать, – наставительно заметила Инга. – Тебе мама в детстве не говорила?

– Как успехи мировой ксенобиологии? – осведомился Брюс.

– По-тря-сающе. Я нашла на южной отмели совершенно уникальный грибок, паразитирующий на буро-желтых водорослях. Удивительно живучий. В считанные дни он уже поразил всю отмель. Я влюбилась в него с первого взгляда на его ДНК.

– Надеюсь, ты не притащила эту дрянь на базу? – неприязненно спросил Ламберджек, заранее зная ответ.

– Ну конечно же, образцы у меня с собой! Разве в полевых условиях можно провести полноценное исследование? Тут нужна нормальная лаборатория…

– Параграф двенадцатый Общих положений, – устало вздохнул командир. – Биологическая опасность.

– Абзац второй спецификации лабораторного оборудования, – моментально парировала Инга. – Со всеми видами биологических агентов до уровня опасности А0 включительно. Брюс, ну, не упрямься. Хочешь, я назову его в твою честь?

– Только попробуй.

– И попробую, если ты меня не пустишь! Brucus lumberjackus. Между прочим, он вызывает ускоренное гниение биомассы. Я надеюсь выделить соответствующий фермент, он будет называться ламберджекатин…

– Ладно, открой ей внутренний люк, – проворчал Брюс, обращаясь к Рональду. – Вечно у нас одни инструкции противоречат другим…

Инга отсалютовала ему по-уставному и исчезла с экрана. В помещение диспетчерского поста размашистой походкой вошел Олаф Петерсен. Коротко подстриженные черные волосы мокро липли на лоб – должно быть, главный инженер только что вылез из бассейна после очередного самоистязания в спортзале.

– Что нового? – бодро осведомился он, почти уверенный, что услышит в ответ заезженное «Ты пришел!»

– Инга притащила новый грибок, – вместо этого поведал Брюс. – Счастлива до небес.

– Как думаете, это серьезно? – спросил их обоих Рональд.

– Что, опасность? – не понял Ламберджек.

– Да нет… то, что она так радуется.

– Нет, конечно, – ответил командир уже без тени иронии. – У нее же докторская по сравнительному анализу высших позвоночных планет земного типа, неужели ей интересно ковыряться в каких-то грибках и лишайниках? Но что делать, если эта планета слишком молода для более сложных форм жизни.

– Я вообще не понимаю, что мы здесь делаем, – изрек Рональд. – Неужели нельзя было… Что там еще?

Это был снова сигнал системы контроля, на сей раз из седьмой секции периметра. На экране маячил шестиногий и многорукий робот, густо перемазанный грязью – один из множества киберов, трудившихся на строительстве подземного комплекса будущего Центра управления силами рубежа.

– Вот, каждому роботу вручную дверь открывай, – проворчал Хардклифф, хотя термин «вручную» не вполне подходил для мысленной команды. – Я и говорю – неужели нельзя было все здесь автоматизировать?

– Автоматизировали, что могли, – ответил Петерсен, – в космосе работают одни роботы, и на планете в основном тоже. Но верховное руководство должно принадлежать разумным существам. Все-таки здесь форпост, всякое может случиться.

– Вот и сделали бы разумный компьютер. Технически это было возможно еще в прошлом веке.

– Скажешь тоже! – возмутился Олаф. – А если он взбунтуется?