Программа

 - Тебе будет приятно знать, что сто процентов пациентов программы выживают, и лишь очень немногие возвращаются к прежнему состоянию. Но все же тебе нужно принять некоторые меры предосторожности. В первый месяц тебе будет нужно ходить к доктору каждую неделю, потом, три месяца до полной выписки – два раза в месяц. Если тебе понадобится, тебе будет предоставлен доступ к лечению и лекарствам, но заставлять тебя не будут, если только у тебя не появятся симптомы. Нам бы хотелось, чтобы в первый месяц ты принимала успокоительное, которое мы дадим тебе, чтобы облегчить переход в новую школу.

 - Тебе не разрешается заводить какие-либо серьезные отношения с людьми, не прошедшими Программу. Хотя ты и излечена, ты все еще находишься в группе риска до твоей полной выписки. После этого ты вольна общаться с тем, с кем хочешь. – Ее рот кривится, и на секунду мне кажется, что она так не думает. Но я так скоро вернусь домой, что не говорю об этом. Я просто киваю.

Доктор Уоррен сжимает губы и облокачивается на стол, наклонившись ко мне.

 - Мы хотим, чтобы ты жила, Слоан. – говорит она. – Мы хотим, чтобы ты жила полной, счастливой жизнью. Мы предоставили тебе все возможности, удалив зараженные воспоминания. Теперь решать тебе. Но знай, если тебе опять станет плохо, тебя пометят. И тогда тебе придется остаться в Программе до восемнадцати лет.

Я глубоко вздыхаю, вспомнив, что мой день рождения только через семь месяцев. Это так долго, чтобы застрять тут, особенно без Риэлма.

 - Я поняла, - говорю я ей.

 - Хорошо.

Она с облегчением выпрямляется.

– В первые несколько недель за тобой будет присматривать обработчик, он будет помогать тебе в школе и сопровождать тебя вне дома. Эта мера предосторожности нужна из-за твоего неустойчивого состояния. Расслабься, Слоан. Не старайся слишком сильно.

 - Сделаю все возможное, - говорю я, глядя на часы на стене и зная, что родители могут приехать в любую минуту. Я уезжаю. Я действительно уезжаю.

Тогда доктор Уоррен встает и обходит стол, чтобы обнять меня. Мы неловко обнимаемся. И когда она отпускает меня, кладет руку мне на плечо.

- Сначала, - она почти шепчет, - ты можешь чувствовать себя немного отстраненно, как будто без чувств. Но это постепенно пройдет. Ты снова сможешь чувствовать.

Я смотрю в ее глаза, быстро оцениваю свои чувства. Я довольна, спокойна, но мне интересно, как я должна себя чувствовать.

Раздается быстрый стук в дверь, и доктор Уоррен разрешает войти. Там, с раскрасневшимися щеками, стоит сестра Келл.

 - Твои родители здесь, Слоан, - она гордо сияет. – А мальчики хотели, чтобы я передала тебе это.

Она дает мне маленький сверток, и мы встречаемся глазами.

 - А почему они сами не дали мне это? – спрашиваю я и подхожу, чтобы забрать подарок. И Дерек, и Шеп еще тут, но доктор Уоррен обещала, что скоро они поедут домой.

Она смеется.

 - Потому что они сказали, что ты, наверное, будешь плакать.

Я разворачиваю бумагу и улыбаюсь, увидев, что внутри. Это карточная колода, но на обратной стороне написано ЕРУНДА. Я подхожу и обнимаю сестру Келл.

 - Поблагодарите их за меня.

Все так нереально. Несколько секунд я оглядываю кабинет. То время, что я провела тут, покрыто сплошным туманом. Я не знаю, какой я была раньше, но теперь мне лучше. Так что я думаю, программа работает.

Я прощаюсь с доктором Уоррен и иду за сестрой Келл, а позади идет обработчик с небольшим рюкзаком. Я не помню, что я носила, когда попала сюда, но Программа предоставила мне новую одежду, я ее не выбирала, чтобы я доехала до дома. Прямо сейчас на мне желтая рубашка поло с высоким воротником, который жмет. В коридоре пусто, но я слышу, как в комнате отдыха проходит оживленная игра в карты, новые игроки занимают места. Когда мы выходим на лужайку, я вижу папин Вольво, припаркованный у ворот. Он выходит из машины, вслед за ним выходит мать, чтобы встать рядом. Я останавливаюсь, смотрю на них издалека.

 - Удачи, Слоан. – говорит сестра Келл, заправляя  волосы за ухо. – Будь здорова.

Я киваю ей и смотрю на обработчика, который говорит, чтобы я шла вперед. И потом я бегу по лужайке. Когда я приближаюсь, отец бросается вперед, подхватив меня на руки, по его лицу текут слезы. Скоро и мать обнимает нас обоих, и мы все плачем. Я скучала по ним. Скучала по улыбке матери и смеху отца.

 - Папа, - говорю я, когда, наконец, отрываюсь от него. – Сначала самое главное: давай съедим по мороженому, - говорю я. – Я не ела мороженого с тех пор, как попала сюда.

Он смеется, болезненно, как будто долго ждал, пока сможет сделать это.

 - Все что угодно, дорогая. Мы так рады, что ты дома.

Моя мать с восхищением касается моих волос.

 - Мне это нравится, - поспешно говорит она, как будто не видела меня много лет. – Ты такая красивая.

- Спасибо, мама, - я снова ее обнимаю. Отец забирает рюкзак у обработчика и кладет его в багажник, а я в последний раз смотрю на здание, назад, на Программу.