Прогноз гадостей на завтра

– Что это? – робко поинтересовалась девушка.

– Заявление об уходе по собственному желанию, – пояснила Зинаида Васильевна и, глядя, как внучка царапает ручкой по бумаге, добавила: – Наверное, тебе действительно следует идти в актрисы, научная работа требует самоотдачи, собранности, целеустремленности и крайней аккуратности. А как я погляжу, от тебя ничего подобного ожидать не приходится.

Лика от радости боялась пошевелиться, а грозная бабка продолжала:

– Впрочем, Евгения Ивановна абсолютно зря пыталась раздуть сей инцидент! Пробирки у нас бьются, и не только с дельфусом регал, который благополучно погиб, когда ты его размазала досуха тряпкой, а с намного более страшными вещами. Плохо другое: тебе нужно было не наливать дистиллированную воду и пытаться скрыть следы безобразия, а поступить так, как предписывает инструкция, тебя же учили! Ну-ка повтори!

– Тщательно закрыть помещение, – всхлипнула Лика, – включить над дверью красную лампу и вызвать из седьмой комнаты Сергея Петровича Когтева…

– Вот видишь, – удовлетворенно заметила бабушка, – а почему ты не выполнила предписание?

Лика вновь старательно разрыдалась:

– Боялась, заругают.

Неожиданно строгая бабка погладила ее по голове:

– Маленькая ты еще, глупенькая. Ладно, собирайся домой.

– А Евгения Ивановна в первый отдел и к директору не пойдет? – робко поинтересовалась Лика.

Зинаида Васильевна усмехнулась:

– Червь не слишком любит тех, кто совершает, пусть даже невольно, ошибки. Но я не позволю ей портить анкету моей внучки.

– А она послушается тебя, бабуля?

Неожиданно Зинаида Васильевна весело рассмеялась:

– Пусть попробует нагадить! У нее через неделю в нашем совете двоюродная сестра собирается докторскую защищать, а я, между прочим, председатель этого сообщества. Накидают черных шаров, или кворум не соберется, а может, в бумагах неполадки найдутся… Ну и отменится защита на полгода… Нет, Евгения Ивановна не дура и согласилась замять ситуацию, но поставила одно условие, чтобы тебя с завтрашнего дня тут и духу не было.

Вот так неожиданно все устроилось самым наилучшим образом. Институт тропической медицины остался в прошлом, о вступлении Лики на врачебную стезю бабушка более не заговаривала, ну а затем жизнь и вовсе сложилась прекрасно. Сначала муж перетащил ее в свой театр, а когда коллектив благополучно прогорел, они основали клуб «Романо» и теперь живут припеваючи.

– Бедная бабушка, – вздохнула Лика, – она сначала с большим энтузиазмом отнеслась к моему актерству. Решила, раз уж из меня не вышел ученый, пусть получится звезда подмостков. Но когда мы создали клуб… Бог мой, что началось! Топала ногами, кричала, что я подалась в проститутки, прямо цирк… И ведь вот какая упорная! Живет на грошовую пенсию, нуждается, а от меня ни копейки не берет. Сколько раз я деньги привозила, продукты, ни в какую! Даже на порог не пускает! Ну и характер!

– А Аня Яхнина где теперь?

Лика рассмеялась.

– Хрен ее знает. Толкнула меня на пакость, сама сделать побоялась… Но я на нее не в обиде, в конце концов только лучше получилось… Где Аня? Небось все там же, в институте, она прямо ненормальная была, тряслась возле пробирок, о Нобелевской премии мечтала… Мы больше с ней никогда не встречались, хотя могла бы позвонить и спасибо сказать за то, что я ее не выдала. Вот уж с ней бы так просто, как со мной, не поступили. Раскрой я тогда рот, вся карьера у Яхниной разом закончилась бы…

Я вышла из «Романо» на темную стылую улицу и побрела к метро. Длинная магистраль выглядела пустынной, прохожих никого, ледяная, ветреная погода разогнала москвичей по домам. Может, впрямь следует учиться водить машину и зимой, а не только летом.

Вот сейчас бы с комфортом ехала в теплом салоне, а не неслась, дрожа от страха и холода, к подземке… Хотя если учесть, что даже сухим июньским днем я покрываюсь потом от напряжения, накручивая руль…

Неоклеенная дверь перестала удивлять, так же как и то, что Ваня вновь приготовил ужин: на этот раз макароны по-флотски и борщ. Впрочем, и домашние стали относиться к мастеру как к родственнику. Сегодня и Юля, и Катя ходили по квартире в халатах, а Лизавета прошлепала в ванную в одних трусах и лифчике. До сих пор такое поведение они позволяли себе только в присутствии трех лиц мужского пола: Сережки, Кирюшки и Володи. Кстати, куда подевался майор? Не звонит, не приходит, очень странно. Впрочем, если подумать, так и ничего особенного. Скорей всего сидит в какой-нибудь засаде или просто занимается с бумажками, случаются у них на службе авралы…

Утром я приехала в Институт тропической медицины, нашла в проходной список телефонов и позвонила в отдел кадров.

– Алло, – отозвался девичий голос.

– Добрый день, – радостно сказала я, – программа «Поле чудес» беспокоит.

– Ой, – вскрикнула девушка, – да ну?

– Привет вам от Леонида Якубовича.

– Ой, – радовалась девица, – ой, а что надо-то вам?

– Ну не по телефону же разговаривать.

– Да, конечно, – засуетилась девчонка, – стойте внизу, ща прибегу!