Профессор по вызову

Надеясь, что он не установил в комнате камеру, я изможденно упала на спину, чуть не выдернув из руки капельницу. Невероятно, как поворачивает события один маленький невинный вирус. Еще вчера я была абсолютно уверена, что Багинский не простит мне моих слов, а я ему — его поведения! Да и сама собиралась шантажировать его записью с жучка. А теперь вот валяюсь у него в постели и жду, когда он придет, чтобы покормить меня с ложечки овсяной вашей…

Запись! — внезапно вспомнив, я снова села в кровати. Как же я могла забыть про свой жучок? Похолодев сердцем, я попыталась перегнуться через кровать, чтобы проверить, приклеен ли к ножке кровати оставленный мной миниатюрный дивайс…

Чёрт побери! Капельница, установленная с другой стороны кровати, не пускала меня!

Однако, жучок необходимо было снять как можно скорее — иначе только что установленное перемирие между мной и Багинским в опасности!

Вытащить из руки капельницу? Я лихорадочно соображала. А что я ему скажу? Да и как у меня сил хватило? Я ведь изображаю обессиленную болезнью одалиску, а тут он заходит — а я выдрала из руку капельницу, да еще и кровью полкровати залила…

Придумав наконец, что делать, я быстро метнулась на другой конец кровати, схватила стенд с капельницей, предварительно вытащив его из розетки, и повела вокруг двуспального ложа, передвигаясь следом по периметру.

Замерла на секунду, услышав голоса из соседней комнаты… поняла, что это Багинский разговаривает с комнатной прислугой, вероятно делая заказ еды, и двинулась дальше вокруг кровати.

Наконец, достигнув приблизительной точки, под которой должна быть ножка с приклеенным на нее «жучком», упала на живот и, держась одной рукой за столб капельницы, вытянула вниз вторую, пытаясь нащупать под матрасом деревянный остов кровати.

Поводила рукой туда-сюда и вверх-вниз, ничего не нащупала и на секунду расслабилась, собираясь с силами. Наверняка, жучок ниже. Придется рискнуть тем, что я свалюсь на пол.

Резко, чтобы не передумать, я нырнула вниз и уперлась рукой в пол, медленно сползая телом с высокого матраса, головой вниз.

Остановилась, когда из-под «юбки» кровати показалась деревянная ножка… спустилась так, чтобы иметь возможность ее рассмотреть…

— Ты что делаешь, Марго?

С ужасом, не веря, что так глупо попалась, я медленно повернула голову и уставилась на мужское колено в пижамных штанах, опустившееся рядом с моей головой.

— Я… тут… это… — глухо промычала, не зная, что ответить.

— Что, там??

Он наклонился и вместе со мной принялся разглядывать прикроватное пространство.

Крепко вцепившись свободной рукой в матрас, я повернула голову вперед и, подбадривая себя, взглянула на крепкую, деревянную ножку, заранее соображая, как я буду оправдываться.

И вскрикнула, теряя равновесие и кубарем скатываясь с кровати на пол.

Этого я СОВСЕМ не ожидала. «Жучка» под кроватью… не было.

Глава 23

Прислушиваясь к тому, что происходило за дверью, Багинский усмехнулся. Неужели девчонка и в самом деле решила, что он купился на ее дешевые выкрутасы? Что не может отличить серьезную болезнь от вируса-однодневки и не знает, что в капельнице у нее — обыкновенная глюкоза?

Какая наивность, однако… Милая наивность, надо сказать. Настолько милая, что он, пожалуй, простит ей эту маленькую хитрость и сделает вид, что поверил. К тому же это даст ему возможность оставить девчонку у себя — без какого-либо урона для своего достоинства. Не выгонять же эту умирающую лебедь на улицу, в самом деле — пусть ему и понятно, что дела пошли на поправку и она вполне может выздоравливать у себя в номере.

Максим Георгиевич нахмурился, вспоминая отвратительное завершение их вчерашнего вечера — ох и наговорила же она ему… всю натуру свою подлую раскрыла перед ним, всю свою лживую, продажную сущность.

Он, понятное дело, и так подозревал, что его гостья — подстилка, которую подсунул ему бывший научник. Но одно дело подозревать, а другое — услышать подтверждение тому из ее же собственных уст.

Ну что ж… в таком случае он не будет сильно расстраиваться, если Птичкина залетела от него и вот-вот потеряет те несколько оплодотворенных клеток, которые и «ребенком»-то назвать трудно. Последнее, что ему нужно — это ребенок от окрутившей его хитрой и подлой шлюхи.

И все же, по какой-то непонятной причине, мысль о том, что Птичкина вернулась и лежит сейчас у него в постели, была ему весьма и весьма приятна. Что бы ни напугало ее вчера — он готов был сказать этому что-то «огромное спасибо». Потому, что, если бы она не вернулась, он бы сдался и побежал за ней сам. Да он и побежал — якобы чтобы отдать ей забытую у него в номере папку с бумагами. Вернулся, даже не доехав до первого этажа — понял, как жалко это будет выглядеть.

И, как оказалось, правильно сделал, хоть это и стоило ему бессонной ночи — в начале у окна, нервно глотая коньяк, потом у ее постели, бегая вокруг нее и ожидая врача.

Зато теперь… Рот его растянулся в довольной улыбке — о да… Теперь Птичкина снова у него в постели. Приползла к нему, поджав свой лисий хвостик, готовая на всё, что он готов ей предложить…