Профессионал

Пока он разливал дымящийся крепко заваренный чай, я наполнила свою тарелку. Вместо сахара в свою чашку он добавил апельсинового джема, так что я последовала его примеру. Такое сочетание оказалось восхитительным.

Мы болтали о погоде в Небраске и в России, о его прошлых поездках в Штаты (деловые командировки в Брайтон Бич и Лас-Вегас). Удивительно, но болтать с ним было очень легко.

Потом разговор стал более серьёзным.

— Тебе, наверное, хотелось бы узнать о своей матери.

Я кивнула.

— Севастьян мало что рассказал, предпочитая, чтобы это сделали вы.

— Её звали Елена Андропова. — Поведение Ковалёва изменилось. Он словно стал старше под грузом воспоминаний. — Я узнал, что она скончалась вскоре после твоего рождения.

— Осложнения после родов? — Она из-за меня умерла?

— Ты не должна себя винить, — быстро ответил Ковалёв. В то время уровень медицины был недостаточным. По всей стране царила неразбериха.

Удалось ли ей хоть раз меня подержать?

— Я всегда думала, что она от меня отказалась.

— Никогда. И я бы так никогда не поступил. Я просто не знал. Нас… разлучили.

— Из-за кодекса Братвы?

— Da. Я и понятия не имел. Я бы наплевал на кодекс, перевернул бы землю и небо в поисках такой дочки, как ты.

Конечно, я считала себя самим очарованием, но разве он может испытывать настолько сильные чувства? Только лишь на основании нашей биологической связи? Или на основании полевых отчётов своего боевика?

— Вы говорите с такой… уверенностью. Я знаю, что для многих очень значимы кровные узы, но вы должны понять, почему я считаю, что и другие виды связи также важны.

— Конечно! Хотя мне кажется, будто я давно тебя знаю, раз уж Алексей такого высокого о тебя мнения. Редко кто получает его одобрение, да ещё и такое искреннее.

Высокого мнения? Искренне?

— Что вам рассказал Севастьян?

— Он сказал, что ты отлично учишься, получила много академических наград и стипендий. Он прислал мне копии статей, которые ты писала для научных журналов; мы их все прочли.

Мне вдруг захотелось, чтобы в своё время я приложила больше усилий к работе над ними. Интересно, что бы эти два гангстера сказали про мои дискуссионные темы: представление о женщине, разности полов и гомосексуализме в истории. Думаю, ещё будет случай спросить.

— А также я видел твои фотографии с городских ярмарок, и недавние видео, где ты пела в караоке с друзьями.

Я и забыла, что Джесс выложила в инет то видео из моего периода "энтузиазм восполняет недостаток таланта". Ты вчера говорила себе то же самое, шлюшка. Мои щёки вспыхнули, и, чтобы скрыть смущение, я хлебнула чаю.

Ковалёв сдержанно произнёс:

— У тебя прирожденный талант к пению.

Тонкое замечание заставило меня усмехнуться в чашку. Я поняла, что у него хорошее чувство юмора, и мне это нравилось.

— Севастьян говорил, что ты училась на дневном отделении, одновременно трудясь на трёх работах. — Ковалёв помрачнел, — Я знаю, что от такого количества работы ты часто возвращалась домой в полном изнеможении.

От неловкости я вновь вспыхнула. Он говорил так, словно я Золушка. Но у меня была цель, так что я рвала задницу, чтобы её достичь. Всего-то.

— По правде говоря, я тогда была, скорее всего, пьяна. Очень может быть и так.

Ковалёв умолк. Слышно было лишь тиканье тысяч часов. Затем он откинул голову и расхохотался.

У него был прекрасный смех, которому он целиком отдавался. Я обнаружила, что тоже начинаю смеяться.

Когда мы успокоились, он вытер глаза и сказал:

— Ну что ты за сокровище, Натали.

В ответ я ухмыльнулась:

— Насчёт тех работ, Пахан, не хочу, чтобы вы считали, будто родители меня не обеспечивали. Они всегда обо мне заботились, но я не хотела, чтобы моя мама узнала о моей нагрузке.

— Значит, чтобы не волновать своих приёмных родителей и доставить огромное удовольствие мне, ты работала на пределе своих сил. И преподала мне важный урок.

Я подняла брови.

— Сильным можно быть по-разному, не так ли? Синдикат наподобие моего обладает силой. Но также сильна и двадцатичетырёхлетняя девушка со стальным стержнем и огнём в груди. Ты нашла меня, — добавил он, повторяя слова Севастьяна, которые он произнёс прошлой ночью.

Может, мои усилия и могли рассматриваться как нечто экстраординарное, но я считала последние шесть лет… обычной жизнью.

— Кстати, о вашем синдикате, — я глубоко вдохнула, — с чего всё, эээ, началось? — Нам надо раз и навсегда прояснить этот вопрос.

— Точно не по своей воле! Я хотел стать часовщиком. — Он махнул в сторону своей коллекции. — Как и мой отец до меня, как и его отец до него.

Я происхожу из династии часовщиков? Круто!

— Когда я был мальчишкой, наша семья владела магазином в Москве, что обеспечивало нам комфортную жизнь. Но потом явились головорезы, занимавшиеся рэкетом, они требовали денег за защиту от размножившихся банд. Цена оказалась непомерной. У нас не было другого выхода, кроме как ответить отказом, так что нас заставили заплатить по-другому.

— Что произошло?

Его взгляд стал отрешённым.

— Той ночью умер отец. Мать прожила ещё несколько лет, скончавшись в конечном итоге от… того, что с ней сделали.