Профессия за тридевять парсеков

На джамперах я раньше не летала, и после такого опыта вряд ли воспылаю к ним пламенной любовью. Хорошо еще, что двигатель был рассчитан всего на один прыжок – второго я бы не вытерпела. И так было над чем пострадать! Теснота угнетала, а вкупе с маньяком напротив и необъятной громадой космоса за бортом, навевала невыразимую тоску.

В отличие от шаттла, оснащение которого почти целиком состояло из голограмм, здесь обстановка была более натуральной и весьма скудной. Не встроенные в стены предметы можно было пересчитать по пальцам одной руки: энерпульт с пилотским креслом, откидная столешница и койка, которую я искренне считала лавочкой для пассажиров, пока Фил не прояснил мне истинное положение дел. Уж не знаю, на что он рассчитывал, когда делал неприличные намеки – с комфортом уместиться на этой, смешно сказать, кровати, из присутствующих мог разве что Лас. Основное предназначение джампера – разовый выход в туннель, для длительных перелетов он не предназначен, и создатели по максимуму облегчили конструкцию, дабы не оттягивать мощь у движка.

– Твой ход, – поторопил Филби.

Я мрачно приподняла веки, которые так и норовили сомкнуться, и оценила свой расклад. Карты Фил добыл из кармана, но выглядели они как трофей неравного боя с болотным чудищем, которое до судьбоносного поединка веками мариновало колоду в кислотной луже до состояния тряпочек. Играли мы первый кон, но я уже проигрывала. Не то чтобы не фартило, скорее, мешали сами карты, незнакомые и подписанные на всегалактическом. Приходилось напрягать усталый мозг, вчитываясь в квадратно-буквенную мешанину, и Фил беззастенчиво этим пользовался, откровенно мухлюя.

Пират зевнул, заражая не только меня, но и Ласа. Последний движением челюстей не ограничился, сладко подвыл и принялся томно перекатываться с одного бока на другой, помогая себе крыльями. После комфортной, но все же ограниченной клетки, теснота «Кузнечика» казалась ему дворцовой роскошью. Сама я охотно бы вздремнула часок-другой, и с удовольствием вняла бы этому желанию, не будь тут Фила.

– Интересно, почему он на тебя не бросается?

Фил вопросительно изогнул брови.

– Если он создан терральтером и подчиняется Фриаму, как ты говоришь, то ты, выходит, прикончил его папочку.

– Выжидает, – зловеще прошипел Фил. – Сейчас отвернусь – и хрум!

Судя по лукавой роже, у него были версии и правдоподобнее. Но делиться ими со мной он явно не собирался.

– Может, пересадим его в клетку? Все-таки дикое животное…

Зверь распластался кверху пузом, запрокинул голову и, любуясь перевернутыми людьми, высунул язык от избытка удовольствия.

– Просто чудовище, – поддакнул Фил. Арканлас, польщенный вниманием, завилял хвостом и мелодично курлыкнул. – Ты права, он меня ненавидит.

– И седативку не дали, – продолжила я гнуть свое.

– Он и без нее спокойный.

– А вдруг воздух заморозит?

– Ты костер собралась развести? Учти, я тоже буду против.

Я сдалась и снова уставилась на карточный веер, с трудом удерживая глаза открытыми. Всегалактические квадратики расплывались, не желая раскрывать свой тайный смысл. Фил еще минуту понаблюдал за мной, потом не вытерпел, вырвал карты и, смешав в общую кучу, принялся размашисто их подписывать.

– Колоду только испортил, – попыталась возразить я, но, оценив плачевное состояние карт, пришла к выводу, что ручные подписи их даже украсят. – Где ты вообще отрыл это ископаемое?

– Мне из этой колоды как-то «черную метку» выдали. Потом на память прихватил.

– Предыдущий хозяин преподнес их тебе в знак нерушимой дружбы?

Почерк у Фила был не сказать, чтобы каллиграфический, но и не ужасный – обычный, средний, как у миллионов других людей. Жаль, рядом нет графолога, было бы интересно послушать. Что выдает убийцу? Наклон? Размах? Хоть бы кровищу где подрисовал, что ли…

– Не похож ты на пирата.

Он удивленно поднял глаза.

– Потому что на плече нет попугая?

– Я имею в виду, зачем ты это делаешь вообще?! Подумаешь, спер камень – мало ли таких охочих! Спрятался бы где-нибудь, пересидел… Неужели самому нравится людей убивать?

– Мне не нравится, Саш, я же говорил. Просто пофигу.

– Так не бывает!

– Почему? Вот ты, скажем, не любишь кабачки, но с голодухи и они сойдут, верно? Вот и здесь так. Не люблю, но, если припрет, плакать не буду.

– Кошмар, – уныло заключила я. – Ты правда не видишь разницы между кабачком и человеком?

– Слушай, чего ты опять докопалась? – устало вздохнул Фил. – Наставлять меня на путь истинный поздно, лет эдак двадцать назад – еще может быть, а сейчас… Можешь с Фоком попробовать, он всю эту блажь с удовольствием послушает.

– Это тот, которого ты сам боишься? – недоуменно переспросила я.

– Кого, Фока? Я?!

– Ты же сам сказал…

Он закрыл лицо руками и затрясся в беззвучном смехе.

– Удивительно позитивный пират, – констатировала я, без энтузиазма наблюдая за очередным малопонятным приступом хохота. – Флаг «Веселый Роджер» не в твою честь назвали?

– Ну да, тут плакать впору. Твой страшный Фок от меня два года по углам шарахался, думал сожру.

– Сообразительный парнишка.

– Тьфу на тебя, – отмахнулся Фил и стал сдавать карты.