Профессия за тридевять парсеков

Действительно, с чего это я взяла, что терральтер обесточил весь корабль? На таких крейсерах всегда два энерпульта. Один выбыл из строя, но второй-то, в рубке, наверняка работает! Всего-то и надо было дверь приоткрыть…

Фок обвел шалым взглядом живописно разгромленную каюту, окровавленного капитана и вспотевшую меня.

– Что случилось?!

Сергей ответил непередаваемым набором слов, деморализовав своим искусством не только Фока, но и меня. Не так уж страшно он ранен, раз сил хватает на такую виртуозность!

– Эбони! Айвори! – Мальчишка, углядев поверженных хищниц, бросился к ним. Заполошно огладил влажно поблескивающую морду ближайшей.

– Жива? – уточнила я, настороженно оглядываясь на «сеточку». Пока маленькая и растет медленнее, чем в тот раз. Зря пыхтела!

Сергей поднял с пола терральтер, о котором я успела напрочь позабыть. Ничего особенного: булыжник и булыжник, просто теперь побольше. Пошатываясь, кое-как доковылял до питомцев и, отстранив Фока, осторожно прощупал черные тела.

– Айвори в регмодуль, живо! – отрывистая команда, не терпящая пререканий.

Фок ухватил ту, что молчала, с трудом поднял.

– А Эбони?

– Быстро!

Фок выскочил в коридор, оставив дверь открытой. Послышался удаляющийся топот. Оставшаяся гипадера совсем по-человечески застонала и попыталась поднять голову, странно выгибая шею. Похоже, дело серьезно.

Животинку было жалко, она не виновата, что ей достался такой хозяин. Впрочем, на бездушного гангстера Сергей сейчас походил меньше всего. Словно вообще забыв обо мне, он бухнулся на колени рядом с ней, провел рукой по гладкой шкуре.

– Прости…

Эбони вздохнула. Близость обожаемого хозяина успокаивала ее, и она, несмотря на боль, высунула язык, пытаясь облизать ему ладонь. Будто тоже утешала: «Не бойся, друг. Я прощу». Сергей выпрямился, погладил подрагивающую морду. Осторожно приподнял, посмотрел в подернутые мукой глаза. И дернул. А потом зажмурился и ткнулся лицом в черный бок.

Уже заготовленное «я же говорила» застряло у меня в глотке.

Он еще немного подержал безжизненную голову любимицы, аккуратно положил и встал. Прошел к шкафу, вытащил оттуда клинок, чем-то похожий на флиберийский, только расширяющийся на конце. Сунул его в заплечные ножны, пристегнул к поясу кобуру. Деловито осмотрел плазмомет, но брать не стал, отложил в сторону. Поковырялся в какой-то папке, достал оттуда что-то и переложил в нагрудный карман.

Было в этих сборах что-то жуткое, пробирающее до печенок. Я хотела спросить: неужели нельзя было ей помочь? Может, она бы выкарабкалась…

Регмодуль не всесилен. Можно просто не дождаться окончания цикла. Она не дожила бы до помощи и провела последние часы в агонии. Он помог ей тем, что было в его силах. Подарил последний подарок верному другу, в чьей смерти был повинен сам.

– Никому не рассказывай, что здесь было.

Я кивнула. На сердце было тоскливо, хоть вой вместе с арканласом. Сергей, больше не размениваясь на любезности, вдохнул и решительно вышел.

В каюте быстро холодало, кристаллическая сеточка разрасталась раковой опухолью. Стену покрывал инеевый слой, бриллиантово сверкавший в тусклом свете. Силуэт мертвой гипадеры сливался с тенью. Лас за стеной уже охрип, отчаявшись воззвать к нашей совести. Я же тупо стояла в центре капитанской каюты и медитировала на заморозку воздуха.

Зачем я его спасала? Он же пират, убийца! Сколько жизней он отнял, сколько судеб порушил, включая мою! И сколько еще натворит, если его не остановить! Он подослал к нам свою жуткую тварь, преследовал и гадил, обманывал, убивал – и все ради какого-то уродского камешка, о котором ничего толком не знает!

И вместе с тем… он не был чудовищем. Ему были не чужды боль утраты, милосердие, страх. Он все еще был человеком, а не безумным монстром, одержимым жаждой крови. Как паук в чужой паутине.

Я запуталась.

***

Регмодуль уверенно включился в работу, по дисплею поползли малопонятные строчки медицинских показаний. Фок некоторое время напряженно вчитывался, пытаясь понять, что с Айвори. Гипадера висела на силовых ремнях безвольной тряпкой, свесив приоткрытую морду будто в беззвучном крике. Взгляд выхватывал знакомые данные: сотрясение мозга, ушибы, небольшая трещина на челюсти. Регмодуль указал примерное время восстановления – час с небольшим. Ерунда! Сам Фок пролеживал здесь и подольше. Особенно в первое время, когда Сергей увлекался и забывал, что перед ним неопытный противник. С Айвори все будет в порядке.

Надо бы вернуться. Может, Эбони тоже нужна помощь, вон как скулила, бедняжка. Лапу, наверное, сломала. Что же там произошло? Не могли же ловкие хищницы просто споткнуться! И капитану досталось. Странно, что землянка невредима.

А может, это она и устроила? Кто знает, вдруг у чистокровных землян есть какие-то сверхсилы… Помимо врожденной наглости, разумеется!