Проект «Виртуальность»

Так вот, после долгой и оживленной дискуссии решено было провести расширенный референдум. Пусть вся Виртуальность выскажет свое мнение; все-таки не вопрос об установке очередного памятника архитектуры. Одновременно предложили выдвигать кандидатуры, достойные для участия в полете. Но все это завтра, а сегодня можно не отвлекаться на второстепенное. Работа в Биологическом отделе тоже подождет — не так много ее последнее время. Куда интереснее сейчас документ, который он держит в руках.

Итак, в той экспедиции, состоявшейся в 2046 году, приняло участие девять человек: три археолога, лингвист, ксенобиолог, командир корабля и его первый помощник, а по совместительству — офицер связи, а также механик корабля и медик. Целью ставилось исследование руин явно искусственного происхождения, обнаруженных еще первой экспедицией с участием людей. Тот полет служил скорее для проверки самой возможности межпланетных перелетов, да и участвовало в нем всего трое. Они-то и обнаружили развалины, но ввиду отсутствия необходимого оборудования для раскопок, малочисленности личного состава и крайне ограниченного времени, отведенного на осмотр самой планеты, ограничились фотографированием находки. Любопытно, что никто из той троицы не заболел, хотя они дважды высаживались на челноке на поверхность Марса. Один из них — Хенрик Дженгер — стал потом командиром второй экспедиции.

На волне всеобщего энтузиазма она была организована в рекордно короткие сроки — всего за каких-то неполных пять лет. Астронавтов снабдили всем необходимым для успешного осуществления их исторической миссии. Пожалуй, без особого преувеличения можно сказать, что внимание всего человечества было приковано к этому полету. Неудача его повергла людей в глубокое уныние и надолго отвратила от изучения космоса.

Началось все на четвертый день после посадки корабля на окраинное плато Киммерийского Моря, где находился объект их исследований. К этому времени археологи уже успели снять значительное количество верхнего слоя поверхности, под которым были погребены развалины зданий. Радиоизотопный метод анализа показал, что постройки очень стары — им не менее трехсот миллионов лет. За столь долгий срок не осталось практически никаких следов пребывания здесь разумных существ — все обратилось в прах и пыль. Лишь осколки стекла и керамики, а в некоторых местах — выгравированные на стенах надписи, отдаленно напоминающие арабскую вязь. Расшифровать их не удалось — слишком мало успели набрать материала для успешной транскрипции чужого языка, не имевшего аналогов с языками народов Земли. Кое-где детекторы регистрировали присутствие металла, но, как правило, от самих металлических предметов уже мало что оставалось — только разъеденный ржавчиной остов, и воссоздать их первоначальный вид не представлялось возможным. Лишь там, где металл был впаян в камень, он сохранился, и подобные образцы были перенесены на корабль — вместе с фрагментами надписей, если имелась возможность вырезать соответствующий кусок стены. Работа шла полным ходом и, без сомнения, увенчалась бы несомненным успехом, если бы не…

Первым заметили странности в поведении одного из археологов. При обсуждении очередного раскопанного объекта он внезапно начал нести какую-то чушь, глаза его закатились, затряслись руки. Его сразу отвели в лазарет, где вкатили двойную дозу успокаивающего, сочтя произошедшее нервным срывом после долгого полета.

Второй инцидент, однако, не заставил себя долго ждать. Утром следующего дня выяснилось, что пропала лингвист Китти — она не вышла к общему завтраку, и в ее каюте никого не оказалось. После долгих поисков ее обнаружили в трюме, за ящиками с оборудованием, в совершенно бессознательном состоянии. Она никого не узнавала, не отвечала на вопросы, и вся дрожала, как в лихорадке. Ее также пришлось изолировать в лазарете. После ожесточенных споров решено было ускорить проведение намеченных работ, приняв дополнительные меры предосторожности, а заболевших поместить под строжайший карантин и назначить интенсивную терапию.

Но дела в тот день не ладились. Все были подавлены и почти не разговаривали друг с другом; не радовали и новые находки. Витало предчувствие, что это лишь начало неприятностей. И оно, увы, не обмануло — последующим утром с теми же симптомами обнаружили Джеймса — механика корабля, который почти не выходил на поверхность Марса и не участвовал в раскопках, что исключало возможность попадания под неизвестное облучение, как предполагали вначале астронавты. Впрочем, тщательное обследование места раскопок и не выявило никаких источников повышенной радиации или электромагнитных волн.