Проект собственной смерти

На то чтобы успокоить женщину и уговорить ее подняться в квартиру, ушло добрых полчаса и практически все обаяние известного дамского угодника Стаса Крячко. Пока Иван Сергеевич рылся в обильных запасах медикаментов, коим была снабжена вахтенная комнатушка, а Егоров рысаком носился по ближайшим магазинам в поисках воды, Стас методично обхаживал женщину, пуская в ход один за одним испытанные способы завлечения противоположного пола. В итоге результат общими усилиями был достигнут. Наталья, так звали приходящую помощницу, не только согласилась осмотреть квартиру, но и практически сразу, как только туда попала, выдала им нужные сведения. Она лишь мельком взглянула на гостиную и тут же сообщила, чего недостает в комнате.

— Посмотрите, вот тут, во встроенной нише, у Альберта Германовича всегда стояла медная шкатулка. Красивая такая, кованая, ручной работы. Он ею очень дорожил, — заявила она, останавливаясь напротив ниши. — А сейчас здесь ваза. Скучненькая, надо сказать, вазочка.

Наталья старалась не смотреть на меловой силуэт в центре комнаты, но глаза ее невольно останавливались на нем. Крячко, со свойственной ему галантностью, постарался закрыть своим мощным торсом неприятную картину, перебравшись ближе к женщине. После того как Наталья успокоилась, окружающие обнаружили, что она довольно мила собой, и манеры у нее приятные. Она больше не тряслась как осиновый лист, а держалась просто, но с достоинством.

— Вы уверены, что шкатулка пропала? Осмотрите другие комнаты, быть может, хозяин просто переставил ее, — попросил Гуров.

— Не мог он ее переставить. Он даже пыль с нее стирать мне не позволял. Говорил, что в ней вся его жизнь, — возразила Наталья. — С какой стати ему ее прятать? Он гордился шкатулкой, как ничем другим в квартире.

— Скажите, Наталья, у Альберта Германовича всегда такая стерильность? Я сейчас говорю не о чистоте, а об отсутствии каких-то особых мелочей, какими набит любой дом, в котором проживают достаточно долго.

— Всегда, — просто ответила она. — Альберт Германович не был сентиментален. Если не считать шкатулки, конечно. И потом, большую часть времени проводил в своей мастерской, как он ее называл. Возможно, там он и хранил дорогие ему предметы. Сюда приходил только для того, чтобы выспаться и набраться сил к новому проекту. Это с его слов. Вообще-то он не очень любил свою квартиру.

— Вот как? А нам сказали, что дом этот он проектировал исключительно для себя, — заметил Крячко.

— Видимо, былые чаяния не осуществились, и дом стал приносить ему разочарование, напоминая о неудаче, — меланхолично проговорила Наталья. — Он как-то оговорился, что планировал переехать в новый дом не один. Правда, с кем именно собирался тут жить, он не сказал. Возможно, хотел жениться, а свадьба разладилась.

— У Альберта Германовича была постоянная подруга или что-то в этом роде? — спросил Крячко.

— Не знаю. Он нечасто откровенничал со мной, а сама я предметов женского туалета у него в квартире ни разу не находила.

— А друзья к нему приходили? Институтские приятели, коллеги по работе?

— Насколько мне известно, вечеринок он здесь не устраивал. Предпочитал для этого общественные места. Да и вряд ли у него было много друзей.

— Что вы имеете в виду? — уточнил Гуров.

— Характер, — односложно ответила Наталья.

— Поясните, — настаивал Гуров.

— Он был очень вспыльчивым. И непримиримым к чужому мнению. Я частенько наблюдала такую картину: он звонит по телефону и изрыгает проклятия в адрес своего собеседника, причем не стесняясь в выражениях. Любил употреблять эпитеты, особенно обидные.

— И с вами он был груб? — нахмурился Крячко.

— Нет. Я являлась для него чем-то вроде одушевленного пылесоса, а на пылесос ругаться скучно, — улыбнулась Наталья. — Вот вы же не станете обругивать электрическую бритву, пока бреетесь?

— Я бреюсь станком, — машинально ответил Станислав.

— Неважно. — Улыбка Натальи стала шире. — В любом случае со мной он вел себя корректно. Его устраивала моя работа, да мы не так часто и соприкасались. Альберт Германович предпочитал, чтобы я наводила порядок в квартире в его отсутствие.

— У вас есть ключи от квартиры? — насторожился Гуров, стараясь голосом не выдать своей настороженности.

— Конечно. Я приходила раз в неделю, обычно по понедельникам. Но иногда он отменял визит, перенося его на другой день недели. Чтобы ему не приходилось дожидаться меня в квартире, он и дал мне ключи. Я приходила, убиралась во всех комнатах, запирала дверь и уходила. Мои визиты строго фиксировались консьержем, этого было достаточно.

— Где сейчас эти ключи?

— Дома. Я ведь не предполагала, что они вам понадобятся. Кстати, кому я могу их сдать? Теперь ведь не нужно будет тут убираться. По крайней мере, до тех пор, пока не въедут новые жильцы.

— Я могу подъехать к вам вечерком и забрать ключи, — поспешно предложил Крячко. — Часикам к восьми будет не поздно?

— Да, конечно. Подъезжайте, — слегка растерянно произнесла Наталья. — Адрес написать?

— Наш помощник подскажет, — кивнул Стас на Егорова.