Проект «Переселение»

— Так нельзя. Существуют условия, которые не позволяют покинуть барьер. Попытки нарушить их с нашей стороны, приведут к дополнительным послаблениям для противной стороны. Поверь, мне жалко девочку, но нужно исходить из тех возможностей, что мы имеем. — Лицо Насти раскраснелось и я понял, что эта ситуация не безразлична ей.

— Теперь про то, как уморить гиганта в озере. Отраву я нашел, больше, чем достаточно. Проблема, в том, как залить ее внутрь этой хрени. Ничего не приходит на ум, кроме как отравить само озеро. Но не факт, что это сработает. Концентрация яда сильно разбавится, а я даже не представляю, пьет эта тварь из озера или нет. Может просто лежит, чтобы кожа на солнышке не сохла. Поэтому я считаю, что лучше сделать это один раз, но наверняка.

— Мы очень рассчитываем на тебя, Аркадий. Они тоже готовятся, и неизвестно какие козыри они приготовили для нас. Возможно, удар будет внезапным.

— Я заметил, передвигаться стало проще. Тяни-Толкаев почти нет. За несколько дней встретился только один, который охранял Варю под деревом. «Летающие корыта» не попадались вообще давно. Зато мне встретился однажды новый монстр, как раз возле складов агрохимии. Я его назвал Супердак. Очень грозная сила. Выше трех метров. С толстенными ногами, но самое страшное, это то, что он умеет становиться невидимым. Так, только муть какая-то на том месте, где он есть. Если не присматриваться, то можно вообще не увидеть. Но он мне попался только однажды, и, то побежал за голубем. Интеллект у него не больше чем у инфузории. Это и хорошо. Но тут мне встретились три птички — гарпии. Вот у них с интеллектом уже лучше. И я подозреваю их в том, что они умеют собирать в группы своих слабоумных братьев и применять стратегию и тактику для достижения результата. Если вы наблюдаете за мной, то видели, как они зажали меня в клещи двумя фалангами Тяни-Толкаев. Какое-то озарение свыше подсказало мне способ выбраться оттуда. Так вот руководила всем одна такая птица, я ее подстрелил. У нее имеется глаз на груди, такой здоровый. А недавно, над озером еще три таких встретили. Одна из них стала преследовать нас, но на значительном удалении. Как мне кажется, она понимала, что ее могут подстрелить. Только хитростью мы смогли подпустить ее поближе и убить. Я понимаю, что время идет, и работает против нас, но существо в озере, как мне кажется основная единица. Как королева в муравейнике. Если мы убьем ее то и муравейнику конец. Поэтому нам нужен один удар, но он должен быть наверняка.

За моим монологом повисла тишина. Настя задумалась, отчего на ее лбу образовалась симпатичная складка. Внезапно заговорил медведь:

— Аркадий, мы поражены вашей стойкостью. Признаться, никто не брал вас в расчет, кроме Насти. Своими действиями вы убедили нас в высокой жизнеспособности вашей расы. Поэтому, вы вправе действовать теми методами, которые считаете необходимыми. А что касается ребенка, который смог выжить, то это тоже показатель высоких возможностей человека. Настя рассказывала, что по отношению к людям тяжело применять усредненные значения, вы лучшее тому доказательство — естественно настоящие медведи не разговаривают, артикуляция губ не совпадала с речью, поэтому я решил, что медведь робот, как и говорила Настя.

— Мы понимаем, как тебе тяжело, как ты устал, а тут еще ребенок, но я в тебя верю! — Настя попыталась найти ободряющие слова, но меня могло приободрить совсем другое.

— С тебя ужин тет-а-тет, Настя, после всего.

— Это не так много. Я готова пойти на это ради нашей победы

Медведь что-то крякнул и рассмеялся, Настя сделала нарочито смущенный вид и опустила глаза.

— Ловлю на слове!

— Может случиться, что я попаду в твой каталог монстров.

— В последнее время я попривык к ним, и ко всякому нахожу свой метод противодействия.

Настя скользнула по мне взглядом. На долю секунды наши глаза встретились. Во взгляде был искренний интерес ко мне, и жалость, и тепло и еще смесь других эмоций, которые огромным ярлыком закрепились на рабочем столе моей души. Стоило мне только потянуть за него, как вся гамма чувств, приятным теплом заполняла мою душу.

Минут пять прошли в молчании. Вроде, все было сказано, но уйти никому не позволяла вежливость. В воздухе витало напряжение, как перед боем. Обычно солдаты вспоминают дом и родных, пишут письма жене или родителям. Я вспомнил мать. Подумалось, что если выживу, она меня и не узнает. Однако, себе настоящий я нравился гораздо больше, чем прошлый. Я не представляю всех масштабов этой авантюры, в которую ввязался не по своей воле, но моя значимость в осязаемых пределах подняла уровень собственной самооценки на недосягаемую прежде высоту. Но это была не гордыня, я как будто осознал себя, понял, кто я есть. Просто перестал копаться в помойке собственной души. Достал фонарик, который вручила мне судьба, осветил свою сущность, и увидел, что она красива, сильна и на многое способна.