Проект особого значения. Версия 20.23

Вера попыталась вырваться, но Котомкин держал крепко.

– Здравствуй, – начала она как ни в чем не бывало. – Какие у тебя ужасные мешки под глазами. Эта твоя «привычка» – просто ужас!

«Да что она такое несет?»

Только тут инженер заметил раскрасневшиеся глаза – она плакала. Котомкин спросил напрямую:

– Что у тебя за долг перед Граффом? Это ведь про него ты говорила, я угадал?

– Н-не понимаю, о чем ты, – Вера отвела взгляд.

– Ответь мне, что между вами происходит? Ты что-то скрываешь, я же вижу!

– Мне кажется, вы, Сергей Павлович, лезете не в свое дело!

– Послушай…

– Нет, это ты послушай!

Вместо того чтобы слушать, Котомкин схватил миниатюрную девушку за плечи и прижал к стене. Ногти больно впились в предплечья, но он не обращал внимания.

– Говори, – сказал он не терпящим пререканий тоном.

Котомкин решил, что сейчас Вера плюнет ему в лицо. Вместо этого девушка расплакалась.

– Я… Я… Все те люди… Все те люди погибли… – говорила она задыхаясь.

Жесткая хватка в момент ослабла.

«Ей так тяжело находиться рядом со мной…».

Вера продолжила:

– Из-за меня…

– О чем ты говоришь?

– Он знал, понимаешь? Он с самого начала знал, как все будет. Но он все равно позволил всему случиться. Он знал и позволил. И я знала… О боже, все те люди…

Котомкин вспомнил, с каким спокойствием Графф принимал оскорбления от администратора. Как колебался, когда было объявлено об участии техников в операции…

Сергей оставил плачущую Веру и устремился к кабинету главного инженера.

– Чего тебе еще! – недовольно начал Графф, но осекся, когда увидел вошедшего Котомкина.

– Котомка? Мне сейчас доложили, что ты втайне от меня готовил…

После удара старый профессор опрокинулся прямо в гигантское кресло. Он схватился за ушибленную щеку и пораженно воскликнул:

– Ты! Да как ты смеешь!

– Молчать! Больше ни слова лжи!

– Тебе это просто так не сойдет…

Хлесткий удар сбил очки с золотой оправой набекрень.

– Правду!

– Не знаю, что тебе наговорила эта дура, но я…

Еще удар. Сморщенным языком профессор аккуратно коснулся разбитой губы.

– Последний шанс.

– Хорошо. Хорошо, это был я. Это все был я! – сдался старик.

И он рассказал. Про Организм, про комету, про гелий. Все.

– Но как же это… – совершенно потерялся Котомкин.

– Не такой правды ты ждал? – Графф зло улыбнулся.

– Зачем?

– Чтобы победить, Котомка.

– Я не понимаю.

– Просто представь. Смысл твоей жизни, твое призвание, твою карьеру – все это у тебя украли. И кто? Машина?

Котомкин молчал.

– После почетной отставки из Академии мне предложили работу на станции. Главный инженер удаленного от Земли масштабного проекта – как почетно! Но и здесь все решения будет принимать «ЗАСЛОН-10»! Тогда-то я увидел возможность. Шанс, какой выпадает раз в жизни. Продемонстрировать человечеству изъяны машины и истинный потенциал человеческого инженерного гения!

– Вы провезли на станцию Организм.

– Да, провез. Не без помощи, конечно. Наша общая знакомая в свое время вляпалась в очень неприятную историю с клонированием. Я лишь напомнил, кому она обязана спасенной карьерой, а дальше все прошло как по маслу.

– Комета…

– Когда-нибудь занимался космической навигацией? Достаточно сменить курс на градус-два, делов-то!

Котомкин отшатнулся: «Этот человек сошел с ума!»

– Вы хорошо все поставили, Гедимин Гаврилович. Правда, с финалом пьесы вышла осечка.

В ответ Графф зло крикнул:

– Я просто еще не нашел нужную формулу для смеси! В конце концов, работал же этот метод в земных лабораториях! Сработает и здесь!

– Я только одного не понимаю. Зачем вам нужен я? Это ведь вы предложили мне работу?

Дверь позади резко распахнулась. Прежде чем Котомкин что-то успел понять, флотские с силой ткнули его в жесткий хромированный стол.

– После увиденного на «Диметее» Сергей Павлович испытывает тяжелейший нервный срыв, – голос Граффа прямо-таки пылал от сдерживаемой ярости.

Профессор нагнулся к Котомкину и тихо сказал:

– Все просто – поставить тебя на место. Ты хоть представляешь, как это унизительно! Раз за разом проигрывать сопляку? Видеть, как кто-то воплощает все твои мечты в реальность? А ты остаешься у обочины – глотать пыль! Нет, Котомка. Я докажу, что тоже кое-чего стою…

Котомкина подняли над полом.

– Как низко вы пали!

Графф устало улыбнулся. Вмиг из карикатурного злодея он превратился в старого доброго профессора.

– Думаешь, я бессердечный? Думаешь, мне все далось легко?

Он начал шарить по столу, чтобы найти очки. Те лежали прямо под рукой, но Графф не видел. Пальцы старого профессора разбило тремором. Только теперь Котомкину бросилось в глаза, как он измотан.

– Я со всем справлюсь, Котомка.

Казалось, он сам не верит в свои слова. В этот миг железная хватка флотских ослабла.

– А ну стоять! – закричал Александр Александрович.

В руках техник держал монтировочный пистолет. Впрочем, флотских, скорее, испугала целая толпа инженеров, стоящая у него за спиной.

– Как вы и просили, Сергей Палыч. Всех инженеров привел.