Проект особого значения

Старик высунулся на мостик, окинув его взглядом. Это его стекло не давало мне покоя. Мы только что разговаривали о жизни, а тут стекло.

– Льюис! – крикнул отец в кучу персонала, что суетилась у приборов перед вращающимся за окном космосом.

– Да, Капитан? – ответили снизу.

– Расскажи все, что знаешь об этом стекле!

– Оно прозрачное, сэр. Твердое… Закаленное.

– А главное?

– Не знаю, сэр. Может, нужно, чтобы следить за нами и нашей работой?

– Да нахрена вы мне сдались все… – бухтел мой старик, возвращаясь в комнату.

Я не выдержал. – Ну так и что?

– А ты сам то не понял?

– Ну он назвал больше всего.

– А главного не назвал. Почему?

– Кругозор?

– Именно. Все, хватит фамильярничать! Приступай к работе.

– Подожди, так это все было так просто? Ну вот то, что я это знаю, а Льюис – нет. В этом весь смысл обучения?

– Да.

– В таких мелочах?

– Да.

– Так это же просто!

– Если ломать парадигму для тебя просто, то я очень рад.

Отец опять говорит непонятными для меня словами. Он вообще не жалеет своего сына. Хотя, я немного слукавил. Я больше клон, чем сын. Люди в условиях космической радиации и искусственной гравитации утратили возможность нормально размножаться. Меня вырастили из набора ДНК, из которого выращивали всех МакКреев. С одной стороны – удобно, знаешь, чего ждать в будущем. С другой – тоска, я смотрю на отца, как на отражение себя в старости. А это удручает.

Я родился в пластиковом мешке, взращенный механизмом, что должен был быть задействован только на подлете к планете системы Проксима Центавра. Как, в принципе, и все здесь. Мы все еще образуем пары, как это было принято нашими далекими предками, воспитываем детей, не меняя численность населения. Мирно, спокойно и тесно. Нас тут сорок два человека, половина из которых – старики, как мой батя. Другая половина – молодняк, типа меня. Ну и еще двое – это старики долгожители, редкость, но бывает.

Пройдет семнадцать лет и появится новое поколение, а старое, на первых порах, будет помогать его растить. Там командовать уже буду я, а батя будет сидеть с внуком. Как мой дед сидел со мной.

Вообще, изучая историю далекой Земли, я понял, почему корабли не везут тысячи человек так далеко. Бунты. Люди очень любят бунтовать, и, видимо, мое изучение истории, помогло мне осознать это.

Четыре целых и два десятых световых года. А мы тащимся уже тысячу лет. В цифрах это что-то невероятное. Я не могу представить себе ни скорость света, ни, уж тем более, скорость с которой мы летим.

– ИСП, какова точная скорость флота на данный момент? – обратился я к системе, шагнув в длинный светлый коридор, что шел через весь корабль: от капитанского мостика до самого хвоста.

– Один миллион сто пятьдесят тысяч метров в секунду, в соответствии с системой СИ, – раздался раздражающий голос компьютера.

ИСП – помощница. Она отвечает на многие вопросы, особенно, если их правильно формулировать. Система знает все и обо всем, умудряясь рыться в архивах своих серверов, что занимают целый отсек корабля. Электронный женский голос сопровождает тебя повсюду, иногда проецируя запрошенные голограммы-изображения прямо в воздухе. Вот только вместо поддержки я испытываю чувство, будто за мной постоянно следят.

Машина контролирует каждый мой шаг, открывает мне двери, дает советы, напоминает о том, что я забыл. И даже сейчас, когда я и без того знаю дорогу до реакторного отсека, она указывает мне путь лампами-светлячками на полу. Раздражает.

Я никогда в жизни не видел ничего, кроме этого космического корабля, названного надеждой человечества. Все мое человечество здесь. Сорок человек, половина из которых еще очень молоды, чтобы иметь право принимать хоть какие-то решения.

Хочется чего-то нового, а не вот этих голубых, замытых стен. Сейчас разгар рабочего дня, и все остальные заняты делом. Вальяжно перемещаются по отсекам, перекладывают оборудование, проводят диагностику. Я же иду на практику, ведь будущий капитан должен знать все, что будет в его владениях.

Сегодня идет десятый день, как я посещаю реакторный отсек, обучаясь принципам работы и обслуживания данного агрегата. Мой наставник – обычный член экипажа, званий которым уже не дают. Все люди на корабле, а если быть точным – на Колонисте, подчиняются капитану, но между собой давным-давно не держат субординацию. Так проще. Вот только меня это не касается, я буду вынужден быть капитаном. Судьба такая.

Я родился в космосе в определенный момент времени, ни раньше и не позже, чтобы быть капитаном корабля, который при мне так никуда и не долетит. Обидно. Хотел бы я увидеть это голубое небо, кучи людей, снующих по бескрайним полям, пусть даже и заснеженным. Это, кстати, была отдельная тема недавней лекции от моего отца.