Проект 14

– Вы прозорливы, мистер Бойль. Уснуть мне вряд ли удастся, а кофе поможет сосредоточиться на работе.

– Третий ящик справа, – уточнил доктор, – банка кофе там. Я и сам, периодически, балуюсь этой гадостью, за неимением лучшего.

Алексей приготовил себе кофе и занял соседнее кресло возле небольшого кофейного столика.

– Я думал вы здесь, как и все мы, впервые. – Заметил он. Бойль сделал вид, что не заметил укол журналиста, хотя и понял, что допустил оплошность, проболтавшись.

– Я бывал тут раньше. Это здание, некогда, принадлежало городскому дому престарелых. Я организовал небольшой благотворительный фонд, и мы оказывали свои услуги всем желающим. Бесплатно, разумеется.

Это не было ложью, сообразил Алексей, скорее не было всей правдой. Может когда-то здесь и был дом престарелых, но явно не в этом веке. Охрана такая, что не совсем понятно: это стариков охраняли от общества или наоборот? В любом случае, забор с колючкой и КПП с камерами по всему периметру соорудили не вчера. Алексей не стал озвучивать эти мысли. Что ж, эту раздачу он проиграл, выдав себя, своим недоверием. Нужно быть поаккуратнее с этим меценатом. Дабы сгладить промах Алексей потянулся к открытой коробке и воспользовался предложением собеседника. Эдвард протянул Соловьеву зажигалку и тот закурил. Несколько минут они сидели молча. Лишь еле слышный треск тлеющих сигар нарушал мертвую тишину. Алексей решил прервать затянувшуюся паузу:

– Как вы оцениваете шансы на успех операции? – Спросил он, выпуская клуб густого дыма.

– Шансы, господин Соловьев, настолько щекотливая тема в мире экспериментальной медицины, – ответил Бойль, немного подумав, – что ни один, уважающий себя врач, не станет опрометчиво рассуждать о них вслух. К тому же есть понятие "шансы", а есть "статистика". К первому, помимо объективных оценок, всегда примешиваются наши надежды и чаяния. Второе же, представляет собой сухие цифры.

– Хотите сказать, что первое, есть не объективная оценка реальности?

– Именно! И потому, отвечая на ваш вопрос, могу сказать, что шансы у Кристины на успешный исход операции довольно велики. Она молода, практически здорова. Её организм прекрасно адаптирован к окружающей среде. – Эдвард отвлекся на сигару и продолжил. – Что же касается второго понятия, то здесь могу расстроить вас. По статистике только двадцать процентов экспериментов в медицине приносят плоды и лишь пять процентов полностью совпадают с теоретическими раскладами.

– Вы не верите в собственного сына? Ушам своим не верю! – Возмутился Алексей. – По-вашему, шансы на успешное завершение его экспериментальной методики составляют всего пять процентов?

Бойль многозначительно посмотрел на истлевающий конец сигары и, выпустив огромное облако дыма, спросил:

– Господин Соловьев, представьте, что у вас есть маленький сын. Лет пять, шесть не больше. Вы учите его держать равновесие на двухколесном велосипеде. Вы подробно описали сыну, что нужно делать для того, чтобы поехать и не свалиться. Каковы, по вашему мнению, шансы у вашего ребенка на успешный старт?

– Вероятно, не очень велики, все падают с велосипеда в процессе обучения. Но как это относится к моему вопросу?

– Сейчас я разовью мысль. – Сказал Эдвард Бойль. – То есть я правильно понимаю? Вы, любящий отец, отнюдь не желающий причинять вред собственному сыну, преспокойно допустите возможность получения им травмы?

Эдвард еще раз затянулся дымом сигары и лукаво посмотрел на Алексея.

– Я сознательно позволю упасть моему ребенку, – медленно начал рассуждать Соловьев, – чтобы тот получил собственный опыт. И на основании его, сделав определенные выводы, в конечном счете, добился положительных результатов. К этому вы клоните, мистер Бойль?

– Именно, мой друг, вы абсолютно правы! – Радостно воскликнул доктор. – Вы прекрасно развили мою мысль. Мы даем своим детям возможность работать над собой и совершать ошибки, даже тогда, когда заведомо ясен результат.

– И что же, по-вашему, результат заведомо ясен в случае с вашим сыном?

– Не совсем, есть определенные шансы на успех. Это медицина, порой случаются самые невероятные вещи. Но, признаться честно, я не одобрял работы Роберта. Для своих изысканий он выбрал одну из самых бесперспективных тем в медицине.

– Но постойте, вы же сами говорили, что помогали сыну с финансовой частью вопроса. К тому же вы сами делали операцию Кристине! Я не вижу логики в ваших словах. Получается, вы работали с Робертом над проектом, который для вас лично не представляет никакого интереса и, более того, вы сейчас откровенно признаетесь в том, что практически не верите в успех проделанной вами работы. Тогда зачем все это нужно было?

Бойль улыбнулся и затушил сигару о керамическую пепельницу:

– Для Роберта, как это ни кощунственно звучит, мистер Соловьев, Кристина это тот самый велосипед. Мой сын молод и амбициозен. Его научная работа заслуживает всяческой похвалы и, я не сомневаюсь, в итоге он станет ученым с большой буквы. Он сотворит свой шедевр и покорит научный мир. Но, для этого ему придется несколько раз падать с велосипеда.