Продолговатый ящик

Въ то время какъ разстояніе между нами и кораблемъ быстро увеличивалось, сумасшедшій (ибо иначе мы не могли смотрѣть на него) показался возлѣ капитанской каюты, на трапѣ, на который съ силой, казавшейся гигантской, онъ втаскивалъ продолговатый ящикъ. Между тѣмъ какъ мы смотрѣли на него въ крайнемъ изумленіи, онъ быстро обернулъ нѣсколько разъ трехдюймовый канатъ сперва вокругъ ящика, потомъ вокругъ себя. Въ слѣдующее мгновеніе ящикъ и онъ были въ морѣ — они исчезли внезапно, сразу и безвозвратно.

Со взорами, прикованными къ мѣсту гибели, мы нѣкоторое время печально медлили, застывши на веслахъ. Потомъ, сильно гребя, мы поплыли прочь. Молчаніе не прерывалось цѣлый часъ. Наконецъ, я осмѣлился промолвить:

"Замѣтили ли вы, капитанъ, какъ быстро они погрузизись въ воду? Не прсдставляетъ ли это изъ себя что-то совершенно необыкновенное? Признаюсь, я питалъ слабую надежду, что онъ въ концѣ-концовъ спасется, когда увидѣлъ, что онъ привязалъ себя къ ящику, и бросился въ море".

"Они погрузились, какъ имъ и слѣдовало", отвѣчалъ капитанъ, "какъ камень. Они вскорѣ поднимутся опять, но не прежде, чѣмъ соль растаетъ".

,Соль!" воскликнулъ я.

"Тс-съ", сказалъ капитанъ, указывая на жену и на сестеръ усопшаго. "Мы поговоримъ объ этомъ при болѣе удобномъ случаѣ".

* * *

Послѣ всяческихъ бѣдъ мы кое-какъ спаслись; но намъ судьба благопріятствовала, такъ же какъ и нашимъ сотоварищамъ по несчастію. Полуживые, мы пристали, наконецъ, послѣ четырехъ дней напряженной тревоги, къ бухтѣ, противъ Острова Ронокъ. Мы оставались тамъ недѣлю, не претерпѣли никакихъ непріятностей отъ мѣстныхъ жителей, подбирающихъ морскіе выброски, и, наконецъ, получили возможность достигнуть Нью-Йорка.

Прпблизительно черезъ мѣсяцъ послѣ крушенія "Independence", случай столкнулъ меня съ Капитаномъ Харди на Broadway. Разговоръ нашъ, понятно, перешелъ на это несчастье и въ особенности на прискорбную судьбу бѣдняги Вайэта. Я узналъ слѣдующія подробности:

Художникъ пріобрѣлъ мѣста для себя, жены, двухъ сестеръ, и служанки. Жена его, дѣйствительно, какъ онъ ее описывалъ, была очаровательнѣйшей красивой женщиной. Утромъ четырнадцатаго Іюня (въ тотъ день, какъ я приходилъ на корабль) она внезашю захворала и умерла. Юный супругъ былъ внѣ себя отъ горя — но обстоятельства безусловнымъ образомъ требовали его немедленнаго прибытія въ Нью-Йоркъ. Тѣло обожаемой имъ жены было необходимо отвезти къ ея матери, съ другой же стороны, всеобщій, хорошо извѣстный, предразсудокъ мѣшалъ ему сдѣлать это открыто. Девять пассажировъ изъ десяти скорѣе бѣжали бы съ корабля, нежели отправились бы съ мертвымъ тѣломъ.

Ввиду такой дилеммы Капитанъ Харди распорядился, чтобы тѣло, предварительно частью набальзамированное и уложенное съ большимъ количествомъ соли въ ящикъ соотвѣтственныхъ размѣровъ, было доставлено на бортъ, какъ кладь. Ничего не было сказано о кончинѣ леди; и такъ какъ то обстоятельство, что Мистеръ Ваіілтъ пріобрѣлъ мѣсто для своей жены, было фактомъ установленнымъ, сдѣлалось необходимымъ, чтобы кто-нибудь замѣщалъ ее во время путешествія. На это легко склонили служанку усопшей. Лишняя каюта, первоначально пріобрѣтенная для этой дѣвушки, въ то время какъ ея госпожа была еще жива, теперь была просто удержана. Въ этой каютѣ, какъ само собой разумѣется, спала каждую ночь псевдосупруга. Днемъ, по мѣрѣ силъ, она играла роль своей госпожи — внѣшность которой, это было тщательно провѣрено, никому изъ пассажировъ не была извѣстна. Мои собственныя невѣрныя предположенія возникли, довольно естественнымъ образомъ, благодаря излишной разсѣянности, излишней наклонности выспрашивать, и излишней нетерпѣливости. Но за послѣднее время мнѣ не часто удается крѣпко уснуть. Есть лицо, которое мучительно возникаетъ передо мной, какъ бы я ни повертывался. Есть истерическіи смѣхъ, который неотступно звучитъ въ моихъ ушахъ.