Продавец времени

– Войны бывают разные. Ты же не думаешь, что моя профессия заключается только в том, чтобы шпионить и искать людей? Иногда приходится ликвидировать объект. Для этого нужно уметь убивать. Лучше всего этому учит война!

– Убивать? Ты так легко об этом говоришь, – удивился Александр.

– Для таких специалистов, какая я, участие в боевых действиях является обязательной программой обучения. Убить человека может каждый, нажал на курок и все, но осмысленно переступить через черту очень тяжело. А на войне это сделать проще, свои здесь – враги там. Там, далеко. Ты видишь их через прицел, но не чувствуешь их, не слышишь, нажать на курок проще, особенно когда либо ты, либо тебя.

– А разве не страшно убивать людей и каждое мгновение ощущать, что рядом ходит смерть?

– Поначалу страшно, потом привыкаешь. Человек вообще легко привыкает к любым условия. И я привык, – без всяких эмоций ответил Алексей. – Ужасы войны меняют человека, проявляют его истинную суть. В повседневной жизни люди живут расслабленно, живут по правилам общества, стараются казаться лучше, чтобы приобрести в этом обществе более весомый статус. На войне все их нутро проявляется наружу. Одни становятся трусами, другие героями, и вот что я тебе скажу, хороших, сильных настоящих людей очень мало, и никогда не угадаешь заранее, трус человек или герой.

– А ты трус или герой? Хотя, конечно, это глупый вопрос…

– Глупый. Но я отвечу. Я профессионал. Меня научили никого и ничего не бояться, действовать всегда хладнокровно, – уверенно ответил Алексей и задумчиво добавил: – На войне я перестал бояться всего, кроме одного.

– Чего? Или кого? – заинтересовался Александр.

– Взгляда мертвеца! Ничто так точно не отражает смерть, как этот унылый, безмолвный взгляд. В нем отражается весь окружающий мир, застывший навсегда в одном мгновении, – с мрачной задумчивостью ответил Алексей. – Я не знаю ни одного человека, кого не бросает в дрожь от этого взгляда.

– Ужасно, – выдавил Александр. – Никогда не приходилось видеть такого.

– Все боятся. Боятся своей смерти и чужой тоже. Убивать себе подобных противоречит самой природе человека, – продолжил Алексей. – Сложно научиться убивать без жалости и сожаления, без дрожи в руках, и это не у многих получается.

– У тебя, я так понимаю, получилось?

– Нет, не получилось. Я себя отношу к определенному тип людей, которым не нежно этому учиться, – твердо и спокойно ответил Алексей. – Не знаю почему, но я никогда не жалею о случившемся. Не переживаю, живу будущими поступками, а не прошлым. И еще я не люблю людей, часто они вызывают у меня отвращение за свой эгоизм и глупость и безрассудное отношение к жизни, к своей и чужой. Большинство людей даже не понимают, зачем они живут и почему. И с таким же безрассудством и пренебрежением относятся к окружающему миру.

– Но не все люди такие, и в любом случае это не повод обрекать человека на смерть! – воскликнул Александр.

– Ты прав, люди разные, и иногда встречаются и удивительные люди, и простые, и глупые, но добрые. Я сказал, что не люблю людей, но это не значит, что я их ненавижу и готов убить любого. Я также воспитан на принципах гуманизма и миролюбия и не готов убивать всех и каждого по первому приказу. Мне очень нравится принцип «лучшее сражение – это не начатое сражение». Но если я буду вынужден убить человека, я сделаю это без сожалений и дрожи в руках.

– Интересная философия убийцы, – задумался Александр. – Или холодный профессионализм?

– Нет, я не убийца и не палач, – резко ответил Алексей. – Настоящие убийцы – это совершенно особые люди, те, кому убийство и жестокость доставляет удовольствие. Им не имеет значения, кого они убьют следующим, будет это человек или животное, убийство питает таких людей, хотя людьми их называть неправильно.

– К какому же разряду людей относишь себя ты? – спросил Александр, внимательно изучая Алексея.

– Таких, как я, называют профессиональными ликвидаторами, не мы решаем судьбы людей, мы только выполняем приказ, такая у меня профессия. Люди моей профессии часто влияли на ход истории, то дипломата потравят, то секретные письма украдут. И всегда это делалось под красивые лозунги, в интересах великих идей, но за звонкую монету. О благородстве, чести и гуманизме в таких ситуациях приходится забыть. Для меня убийство никогда не было целью, а только одним из возможных решений. Обычного киллера-исполнителя нанимают простаки. Моя же задача – достигнуть результата без физического вмешательства. Получить информацию, подкинуть дезинформацию, аккуратно внедрить нужную идею, а если убивать, то тоже со смыслом. Самоубийство, скоропостижная смерть, несчастный случай – и никаких намеков на внешнее вмешательство. Таких специалистов могут позволить себе только серьезные структуры, и свободных мастеров трудно найти.

– Но убийство остается убийством. Я понимаю убийства на войне или самооборону, – задумчиво возразил Александр. – И пусть ты не выбирал свою судьбу, она сама тебя выбрала, но ты же всегда мог выбрать, убить или отказаться.