Продавец ужасов

Артеменко не понимал, почему тот, кто находится в гостиной, помалкивает и не дает о себе знать. Звуки, похожие на бульканье жидкости, которую переливают из одной посудины в другую, навели его на мысль, что неизвестный – пьет воду или спиртное. Это уж совершеннейший нонсенс! Зайти к соседу, чтобы выпить без его ведома?

Значит, человек в соседней комнате не подозревает, что он в квартире не один. Или ему все равно. Неужто он полагает, что хозяин ушел и случайно оставил дверь открытой?

Для самого Самбурова такое поведение и вовсе странное. Разве что тот абсолютно не в себе. Под градусом… или в наркотическом трансе.

Как бы там ни было, сыщик решил взглянуть, с кем ему придется иметь дело. Он осторожно выскользнул из спальни, подождал пару секунд, тихо прошел по коридору и заглянул в гостиную, откуда лился тусклый желтый свет…

* * *

Ирине не верилось, что все это правда: телеграфист-медиум, спиритические сеансы, статьи из газет того времени: «Киевлянин» и «Ребус». Хотя вряд ли серьезные издания стали бы печатать галиматью.

Она зарылась в сайты по спиритизму. О загадочном русском медиуме в конце XIX века писали не только киевские журналисты, но и пресса Санкт-Петербурга. Некто Виктор Прибытков, на которого ссылался в своих материалах частный детектив, действительно существовал и являлся издателем журнала «Ребус». Он заинтересовался способностями Самбора и пригласил того в столицу. За каждое выступление медиум получал по 25–30 рублей. Деньги по тем временам немалые.

Не остались в стороне от удивительного явления писатели того времени, ученые, сановники и военные. Знаменитый Алексей Брусилов, тогда еще в чине полковника, состоял в спиритическом кружке, где Самбор не раз демонстрировал свои «чудеса». Позже он дослужился до генерала и прославился прорывом австрийского фронта в годы Первой мировой войны.

Более всего будущего героя военных баталий поразило умение Самбора изменять свойства материи. Брусилов был свидетелем, как в присутствии медиума стулья сами «надевались» на руки участников опыта, которые при этом ни на секунду не разрывали цепь, а на веревках с запечатанными концами сами собой завязывались узлы.

Впоследствии, будучи в эмиграции, некий граф Михаил Петрово-Соловово вспоминал о своих попытках уличить Самбора в мошенничестве. Для этого он создал кружок проверенных людей, которым безоговорочно доверял, дабы исключить любую фальсификацию. И что же? Стулья все так же «проходили» сквозь тела людей, а на кольце без швов, выкроенном из цельного куска кожи, так же завязывались узлы!

«Стулья принадлежали мне лично и были вне подозрений, – утверждал в своих записках граф. – Наш кружок провел 17 сеансов. Мы предприняли все предосторожности. Однажды стул наделся на мою руку, которой я крепко держал соседа по цепи. В другой раз на мадам Юденич, держащую Самбора, наделись сразу два стула! Она хотела прижать локтями их спинки, но стулья прошли сквозь ее тело и с грохотом упали на пол!»

Ирина изучила еще несколько восторженных отзывов современников о невероятных способностях Стефана Самбора, которые впрочем, могли быть вымыслом. Падкие на сенсации граждане, желая быть в центре событий, могли преувеличивать и неосознанно приукрашивать то, что видели. Это свойственно почти всем поклонникам сверхъестественного.

Не подлежит сомнению лишь то, что безвестный служащий железной дороги, благодаря своему дару побывал в салонах у князей, министров, блестящих аристократов и экзальтированных дам высшего света.

«Его толпами окружали поклонники и поклонницы, эти страстные психопатки, которые сами ищут, кого бы превозносить, – прочитала Ирина. – Роскошно одетые барыни наперебой уступали ему место, чуть ли не дрались за право принести ему стакан чаю и дрожали от возбуждения, готовые в любой момент с благоговением поднять оброненный им платок, и жужжащим роем окружали его при появлении в обществе!»

Ей пришло в голову, что если не способности медиума, то успех у прекрасного пола Илья Самбуров точно унаследовал у своего предка. Женщины его обожали.

– И я поддалась его чарам, – прошептала она, ощущая, как по коже бегут мурашки. – Он меня околдовал!

Это пошлое выражение годилось для мелодрамы, но претило ее натуре и отторгалось ее требовательным, избирательным умом. Однако же она произнесла эти слова из плохой пьесы, в которую вот-вот превратится ее жизнь.

Ирина была не в силах противостоять обаянию Ильи. Так же, как и он не в силах противиться своему чувству к ней. Их тянет друг к другу. Они обречены быть вместе!