Продавец троллей

— Нет, об этом я ничего не знаю. То есть ничего, кроме того, что он сам мне рассказывает! — ответил Бомстаф, и ему стало так смешно от собственных слов, что на него опять напал неудержимый приступ хохота, от которого он даже прослезился.

— А что если я сам у него спрошу? — попросил разрешения Гудвин.

— Любопытство — опасная штука! — отозвался попугай. — Не суй свой нос, куда не просят, а то как бы тебе не остаться без носа!

— Если тебе интересно узнать про попугая, спрашивай на здоровье, — охотно согласился Бомстаф. — Но не надейся получить от него более толковые ответы, чем другие люди, которые пробовали это до тебя!

Бомстаф улыбался, и его глаза смеялись, но добродушный моряк уже догадался, что интерес Гудвина к попугаю вызван не простым любопытством. Гудвин помолчал и подумал. Он понимал, что попугай выучился всему, что мог сказать, от хозяев, у которых он жил прежде. Так как же выманить у него такой ответ, который ясно покажет, что попугай побывал у волшебника Кастанака?

— Кастанак носит высокую шляпу? — ласково спросил у птицы Гудвин.

— Кастанак сердится. Я путешествую. Пей свой ром! — откликнулся попугай, но эти слова ничего не прояснили.

— Куда же ты едешь? — спросил Гудвин.

— Туда, откуда приехал! — крикнул попугай.

— А что спрятано в клетке? — спросил Гудвин. Он продолжал надеяться, что попугай знает про троллей.

— Ежели не видишь, возьми подзорную трубу! — ответил попугай.

Бомстаф слушал и усмехался. Он заказал еще рюмку рома, но предупредил хозяина, что на этот раз желает получить наилучшего ямайского. Хотя Бомстаф, казалось, был погружен в любовное созерцание своей рюмочки, он отлично догадался, что Гудвину известно о попугае нечто такое, чего он сам не знает, поэтому Бомстаф навострил уши.

Но все эти расспросы и бесконечные разговоры, казалось, уже утомили попугая, который вдобавок заинтересовался Гектором и решил его получше рассмотреть. Такой собаки попугай еще никогда не встречал. Он соскочил с плеча Бомстафа и встал на край стола. Там он расправил крылья и одним прыжком очутился на полу рядом с Гектором. Попугай спокойно обошел собаку по кругу, между тем как Гектор приподнял сначала одну, потом другую бровь, следя краем глаза за попугаем. Обойдя Гектора, попугай подошел к его большой голове и остановился у него прямо перед носом.

— А где тролли? — - сделал Гудвин последнюю попытку добиться ответа. — Ты видел троллей?

Но попугай, казалось, не обращал на Гудвина никакого внимания. Он наклонился к собачьей морде и, заглядывая Гектору в глаза, произнес:

— Буу-у!

К берегам Франции

На следующее утро (не слишком рано, так как Бомстаф не любил рано вставать) красавец кораблик «Элинор» на всех парусах вышел из Пула в открытое море, на борту корабля находились Гудвин и Гектор.

Им очень повезло, что Бомстаф направлялся обратным рейсом в Марсель, а Марсель, как известно, находится на побережье Средиземного моря. Гудвин решил, что нужно разыскать торговца, который продал Бомстафу попугая. Теперь Гудвин был совершенно уверен в том, что попугай принадлежал раньше Кастанаку, и полагал, что птица видела троллей — иначе откуда она научилась говорить «бу-у!».

Странный человечек, которого Гудвин встретил ночью в Глестонбери, говорил совершенно точно, что Кастанак отправился в Авиньон. Авиньон же, как объяснил ему Бомстаф, находится неподалеку от Марселя, поэтому Гудвин решил начать поиски Кастанака с Марселя.

Гудвину и Гектору очень понравилось морское путешествие. Поэтому никто не огорчился, что оно заняло целый месяц. Почти все время стояли безветренные дни, а когда поднимался ветерок, он обыкновенно дул с юго-запада и приходилось лавировать против ветра, поэтому корабль продвигался к югу очень медленно. Бомстаф никуда не спешил и поднимал паруса только в дневное время. Вечером и ночью он ставил судно на плавучий якорь, потому что Бомстаф был весельчак и любил хорошо покушать в свое удовольствие, а потом на всю ночь залечь в койку и как следует поспать.

Убрав вечером паруса и поставив корабль на плавучий якорь, Гудвин и Бомстаф вместе со всей командой, состоявшей из четверых морских волков, принимались за еду и забавлялись настольными играми. В ясную погоду они располагались на палубе, а когда шел дождь или становилось прохладно, сидели в каюте. В эти дни Гудвин опять полюбил морские путешествия, причем даже больше, чем в дни своей молодости. Особенно понравилось ему играть на палубе в шахматы или рассказывать истории в ясные звездные ночи. Подняв взгляд, он видел над головой верхушку высокой мачты, выделявшуюся на фоне темно-синего неба, усеянного тысячами мерцающих звезд.