Продавец снов

— Но… как мог капитан Карцев сказать о нас такие слова? — спросил Виктор.

— Капитан жив, — сказал Олимпиец. — Экспедиция не погибла.

Это было удивительнее слов капитана, услышанных от туманного шара. У Павла и Виктора захватило дыхание.

— Мы совершаем учебный рейс, — продолжал Олимпиец, — далеко ушли на край Галактики. Из-за этого нарушилась координация времени. Надо было уравнять разницу — переместить градиент. Вы попали в зону перемещения. Когда спускались в подъемнике на Луне, вы потеряли сознание. Это был миг. Он переместил вас в будущее на четыре года…

— Значит, посадка корабля на Луне!.. — воскликнул Виктор, вспомнив космодром на спутнике Геи.

— «Орбели» искал вас, — пояснил Олимпиец.

— Где он теперь?

— Мы догоняем его, корабль прямо по курсу.

Разговор налаживался, космонавты почувствовали себя свободнее.

— Как вы узнали о нас? — спросил Павел.

— Мозг знает все. Он обнаружил вас на Луне.

— А как произошло это… перемещение?

— Все случилось по нашей вине. Перемещение производил Ило — третий по галерее. С этой работой он сталкивается впервые: все они, — Олимпиец кивнул головой на дверь, — практиканты, готовятся к галактическим навигациям. За экспериментом он не заметил предупреждения Мозга. Я исправляю его ошибку.

— Вы спасли нас?

— Это наш долг.

— Мы благодарим вас! — горячо сказал Виктор.

— Из-за этого мы отклонились от курса и от работы.

Кажется, это прозвучало укором. Видимо, люди неизвестной планеты не умели скрывать истину от других.

Наступила пауза. Чем она становилась дольше, тем неприятнее казалась землянам.

— Это ваш межзвездный корабль? — спросил Виктор первое, что пришло в голову. Вопрос был детским, но перед Олимпийцем земляне чувствовали себя растерянными и маленькими.

— Да, — ответил на вопрос Олимпиец. — Когда мы летим в неизвестную область, мы заключаем корабль в астероид, чтобы предохранить его от столкновений с метеоритами.

— На наших кораблях мы пользуемся радарами, — сказал Виктор.

— Мозг знает устройство ваших космических кораблей…

Олимпиец чисто человеческим жестом поднес руку ко рту и почти открыто пересилил себя, скрывая зевок. Одновременно Павел и Виктор почувствовали ответы на вопросы, которые еще не были ими высказаны, но уже зародились в мозгу. Это была безмолвная беседа с Олимпийцем, обмен мыслями в целях экономии времени, и такой разговор удивил их, как все на этом удивительном корабле. «Да, это я, — говорил Олимпиец, — догнал вашу «Лодку», чтобы приблизить ее скорость к скорости света и помочь вам догнать «Орбели». Я выходил, посадил ракету на астероид, мои следы вы увидели в лощине. Вы должны были прийти сюда и пришли. Я рассказал вам все о вашей судьбе и «Орбели». Что же вам еще надо?»

— Вы хотели бы побывать на Земле? — спросил Павел, нарушая безмолвный монолог Олимпийца.

— Нет, — четко произнес тот, и лицо его осталось неподвижным.

— Почему?

— У нас свой маршрут.

— Хотя бы из интереса! — настаивал Павел.

— Какого интереса? — спросил Олимпиец. — Цивилизаций, таких, как ваша, только на известном нам участке Пространства… — Он секунду помедлил, словно ожидая чего-то, — пятьдесят восемь тысяч, — сказал он, несомненно получив ответ откуда-то, может от Мозга.

— Этот участок велик? — спросил Виктор.

— Четыре миллиарда ваших световых лет.

— Вам известен наш световой год?..

— Все, что вы знаете, видели, пережили, — последовал ответ, проанализировано и записано Мозгом…

Беседа мельчала, все сводилось в ней к одному знаменателю. Павел и Виктор чувствовали себя дошкольниками перед профессором. Что-то рождало в них недовольство: то ли громадность всего и неспособность понять, что они видят на корабле, то ли преклонение Олимпийца перед Мозгом — машины, ими самими созданной. Земляне понимали гуманность этих людей, но не могли понять отсутствия у них интереса к Земле. Как-то само собой получилось, что их ничтожество до чрезвычайности было обнажено Олимпийцем. Или он не понимал этого или не считал нужным прикрыть свое величие и снизойти к землянам. Он был внимателен, но он был холоден, и это землянам не нравилось… Вдруг недовольство рождалось и у него? Это было возможно по психологическому закону подобия чувств разных по характеру собеседников.

«Надо кончать разговор», — подумали Виктор и Павел.

Олимпиец охотно откликнулся на их мысль.

— Вы пойдете тем же путем, — сказал он, — через зал и через туннель.

Виктор и Павел поднялись. Диван так же беззвучно отошел к стене.

— Через час, — напутствовал Олимпиец, — «Лодка» уйдет к «Орбели». Астероид уже в поле его радара.

Космонавты медлили. Неужели так и придется расстаться? Олимпиец неподвижно сидел на стуле.

— А если… — изменившимся голосом спросил Павел. — Мы что-нибудь сделаем не так?

— Вы, — ответил Олимпиец, — просто ничего не сможете сделать.

Он улыбнулся — первый раз за весь разговор. Лучше, если бы он не улыбался совсем. В его улыбке было столько иронии, снисходительности, что земляне похолодели.