Продавец слов

За дверьми камеры раздался знакомый голос. Антон вскочил с нар и попытался подсмотреть в щёлочку, но безуспешно. Голос принадлежал Ульянову, значит, Владимир Аркадьевич все же дозвонился до него. Взволнованный редактор поинтересовался, правда ли, что Антон задержан? Дежурный нехотя подтвердил.

– Можно узнать, за что?

– Нельзя. Тайна следствия.

– Хорошо, дайте мне поговорить с ним.

– Только с разрешения оперуполномоченного Колядко. Но он в прокуратуре. Ждите.

– А кто-нибудь есть из руководства отдела?

– Варанов. Начальник. Второй кабинет.

Судя по хлопнувшей двери, Лев Борисович покинул дежурную часть.

– Что, отбивать пришли? – спросил Димон, – корешок твой?

– Редактор.

– Уважаю… За меня хрен кто впишется… Обидно иногда, Антоха… Не чуха, вроде, в уважухе, а не вписываются.

Прошло ещё полтора часа мучительного ожидания. За это время в камеру посадили третьего гостя, тощего паренька лет двадцати в солдатской форме. Судя по всему, дезертира,

– Что, воин, от дедовщины сбежал? – продолжая лежать, задал вопрос опытный Дмитрий, когда тот переступил порог.

– Наоборот, – чуть не плача, ответил тот, – салаги беспредел устроили. Никого не признают, хоть дембель перед ними, хоть черпак. Мне два месяца до приказа, а им по фигу. Ни койку убирать за себя не заставить, ни вахту стоять.

– Да, не по уставу. А по почкам не пробовал?

– Они сами, кого хочешь, уроют. Я терпел терпел, да сколько ж можно? Свинтил.

– О-о-о, да ты, стало быть, не мужик. Чуха, – развёл расписные пальцы Димон, – верно, Антох?.. Стало быть, с нормальными людьми сидеть не имеешь права. Поэтому, на пол давай, дембель.

– Может, я с краешку посижу?

– Слышь, воин. Мы с Антохой люди творческие, где-то даже ранимые, он писатель, я художник. За беспредел сразу бампер рихтуем. Поэтому, сказано – на пол, значит – на пол.

Когда, наконец, дежурный пригласил Антона на выход, Димон заверил писателя, что его место никому занять не позволит, и понадеялся на скорое того возвращение.

– Классный ты пацан, Антоха… Ждать буду. Сигарет у кого-нибудь стрельни, у меня последняя.

– Хорошо, Дима.

Говорить «я вернусь» Антону ужасно не хотелось. Дежурный возвратил ему вещи, затем отвёл в знакомый кабинет. Помимо опера, там находился и Ульянов. Когда Антон опустился на стул, Колядко молча положил перед ним чистый лист и ручку.

– Пиши… Я, такой-то, сякой-то не имею никаких материальных претензий к Лосеву Борису Юрьевичу…

– Но он мне тысячу должен! Я же…

– Пиши, Антон, пиши, – прервал его Лев Борисович.

– Обязуюсь, – продолжил Колядко, – ему не угрожать и не предпринимать в отношении него каких-либо действий ни сам, ни с помощью третьих лиц. Число, подпись.

Когда Антон расписался, Колядко спрятал бумагу в папку и предупредил:

– Не дай Бог… На первый раз прощаем. Еле уговорил следователя не возбуждать дело. Повезло, что Лосев забрал заявление. Но если хоть одна жалоба от него, достаём материал из архива и играем по-новой. Понял?

– Но это ж не прави…

– Понял?!

– Понял.

– И патронов холостых в карманах не таскай. В смысле, никаких не таскай…

На крыльце отдела Антон, что-то вспомнив, остановился.

– Лев Борисович, у вас сигареты есть?

Ульянов протянул пачку «Винстона». Антон, взяв её, возвратился в дежурную часть.

– Парню передайте. Который за побег сидит.

На пороге он ещё раз обернулся к дежурному.

– Скажите… А Колядко кто по званию?

– Капитан. Капитан милиции…

Ульянов предложил подкинуть Антона до дома. Тот не отказался. В домашних тапочках ехать в автобусе и идти по улице не совсем удобно.

– Больше так делать не надо, – мягко предупредил Лев Борисович, когда они сели в чёрную «Ауди».

– Я просто дал денег взаймы. Тысячу долларов.

– Ещё столько же мне пришлось выложить этому легавому… Они на полном серьёзе хотели тебя посадить. Но, если б даже не посадили, помурыжили бы на всю катушку… А мне это не надо. Совершенно не надо. Тебя сейчас ничто не должно отвлекать от книги… Хочешь, я отвезу тебя на свою дачу? Там никто не будет доставать.

– Нет, спасибо. Дома удобней.

– Как хочешь… Нам надо готовить рекламные плакаты. Ты уже определился с сюжетом?

– Чем закончится история, пока не знаю. Затравка есть.

– Это неправильно. Впрочем, тебе видней… А что в начале? Есть красочные сцены для плаката?

– Смотря что понимать под красочными сценами. Есть эпизод, когда Шершня чуть не сбивает машина, как его забирают в милицию.

– Желательно, чтобы был взрыв. Неважно, что там взрывается – тачка или дом. Это очень красивый фон. Обязательно придумай.

«Вот только взрыва теперь не хватало».

– Хорошо, прикину.

– Держи, – Ульянов протянул запечатанный конверт, – это аванс. Чтоб спокойно писалось.

Возле дома Антон поблагодарил Льва Романовича за освобождение и, пообещав, что больше не сделает ничего криминального, по крайней мере, в ближайший месяц, направился в подъезд. По пути он все же решил зайти к находчивому парню Борису. Дать в морду не позволяла оставленная в милиции расписка, но посмотреть в ясны очи соседу никто не помешает. И сказать пару метафор на общечеловеческие темы.

Борьки дома не оказалось. Дверь открыла мать.