Продавец сладостей. Рассказы. «В следующее воскресенье». «Боги, демоны и другие»

На последнем часу, когда он вел урок географии в третьем классе «А», ему подали записку от директора: «Прошу вас перед уходом зайти ко мне». Шекхар подумал: «Скорей всего, речь пойдет об этих контрольных работах, чтоб им неладно было». Сто работ, сплошные ученические каракули; он уже недели две откладывал их проверку, все время чувствуя, что этот меч висит у него над головой.

Прозвенел звонок, и мальчики бросились вон из класса.

Перед дверью директорского кабинета Шекхар задержался на минуту, чтобы застегнуть куртку; на этот счет у директора тоже были строгие правила.

Войдя, он вежливо произнес:

— Добрый вечер, сэр.

Директор поднял голову, поглядел на него очень дружелюбно и спросил:

— Вы сегодня вечером свободны?

Шекхар ответил:

— Я только обещал детям, что выйду с ними прогуляться.

— Ну сходите в другой раз. А сейчас приглашаю вас к себе.

— О, спасибо, сэр, конечно… — И добавил робко: — Какой-нибудь особый случай, сэр?

— Вот именно, — ответил директор с улыбкой. — Вы ведь знаете о моем пристрастии к музыке?

— Да, сэр, конечно.

— Я уже давно занимаюсь, и с учителем, и один, и теперь хочу, чтобы вы меня послушали. Я пригласил аккомпаниаторов, барабанщика и скрипача. Это будет мой первый настоящий концерт, и мне нужно ваше мнение. Я знаю, что могу на него положиться.

Шекхар славился как знаток музыки. В своем городе он был одним из самых авторитетных музыкальных критиков. Но что его музыкальность обернется для него таким испытанием — этого он не ожидал…

— Я вас, кажется, удивил? — спросил директор. — А ведь я втайне от всех истратил на это целое состояние. — Они уже шли по улице. — Бог не дал мне детей, так уж пусть не лишит меня такого утешения, как музыка, — сказал директор высокопарно. Всю дорогу он не умолкая говорил о музыке: как он в один прекрасный день начал заниматься просто от скуки, как учитель сначала смеялся над ним, а позже вселил в него надежду и что самое заветное его желание — отдаться музыке до полного самозабвения.

У себя дома директор проявил крайнюю учтивость. Он усадил Шекхара на ковер, поставил перед ним несколько тарелочек с деликатесами и потчевал как горячо любимого зятя. Он даже сказал:

— Я хочу, чтобы вы слушали со спокойной душой. Забудьте пока об этих контрольных… — и добавил с лукавой усмешкой: — Даю вам на них неделю сроку.

— Скажите лучше десять дней, сэр, — взмолился Шекхар.

— Хорошо, не возражаю, — великодушно согласился директор, и теперь у Шекхара действительно отлегло от сердца — он возьмется за них сегодня же, будет проверять по десять штук в день и покончит с этой скучищей.

Директор зажег палочки для курения.

— Нужно создать соответствующую атмосферу, — объяснил он. Барабанщик и скрипач уже ждали его, сидя на коврике. Он сел между ними, откашлялся, запел вступление к песне, потом умолк и спросил: — Не правда ли, Калиани хорош? — Шекхар сделал вид, что не слышал вопроса. Директор пропел до конца песню сочинения Тьягараджа, потом исполнил еще две песни. Все время, пока директор пел, Шекхар мысленно приговаривал: «Квакает, как десяток лягушек. Мычит, как буйвол. А теперь будто ставня хлопает на ветру».

Курительные палочки догорали. У Шекхара стучало в голове от мешанины звуков, которые он слушал уже больше двух часов. Он перестал что-либо воспринимать. Директор, уже порядком охрипший, сделал паузу и спросил:

— Будем продолжать?

— Простите, сэр, — ответил Шекхар, — но лучше не надо. По-моему, хватит.

Директор был явно ошеломлен. По лицу его катился пот. Шекхару было от души его жаль. Но что поделаешь. Ни один судья, вынося приговор, не чувствовал себя таким огорченным и беспомощным… Шекхар заметил, что в комнату заглянула жена директора, на ее лице было написано живейшее любопытство. Барабанщик и скрипач, не скрывая облегчения, отложили свои инструменты. Директор снял очки, вытер лоб и проговорил:

— Ну, высказывайте свое мнение.

— Нельзя ли подождать до завтра, сэр? — попробовал увильнуть Шекхар.

— Нет. Скажите сейчас, только откровенно. Хорошо я пою?

— Нет, сэр, — ответил Шекхар.

— А-а… Есть мне смысл продолжать занятия?

— Ни малейшего, сэр… — сказал Шекхар дрогнувшим голосом. Ему было очень больно, что он не может выразиться деликатнее. Высказать правду, размышлял он, так же нелегко, как и выслушать.

По дороге домой он терзался. Он предчувствовал, что отныне его служебное поприще не будет усыпано розами. Повышения, надбавки к жалованью — все это зависит от доброй воли директора. Да мало ли какие его теперь ждут напасти. Разве Харишчандра не потерял свой престол, жену и ребенка только потому, что решил всегда говорить чистую правду, что бы ни случилось?

Дома жена прислуживала ему с каменным лицом. Он понял, что она все еще сердится на него за утренние слова. «Две потери за один день, — подумал Шекхар. — Если продолжать в таком духе неделю, так, пожалуй, ни одного друга не останется».

На следующий день директор зашел к нему в класс. Шекхар с тяжелым сердцем поднялся ему навстречу.