Продавец приключений

– Ну, если хочешь, – сдался Пыпин и неумело, потому что делал это впервые в жизни, пожал ладонь тщеславца.

– Спасибо вам, сердечное спасибо! – сказал тщеславец, продолжая горячо трясти руку Пыпина.

– Да ладно, чего там, – пробормотал Пыпин. – Подумаешь, делов-то.

– Какой он щедрый! Какой удивительно щедрый! – восторженно зашептали тщеславцы.

– Дети, учитесь доброте у этого дяди, – говорили женщины детям и показывали на Пыпина.

После этой церемонии тщеславцы пригласили нас погостить у них день-второй. Но Пыпин тревожно посмотрел на лесную чащу, окружавшую стоянку с трёх сторон, поёжился и сказал:

– Что-то домой захотелось. Страсть!

Я тоже считал, что пора возвращаться. Все дела на планете Скромной были удачно завершены. Тщеславцы стали скромными, а скромняги в меру скромны и в меру честолюбивы.

Мы попрощались с тщеславцами и зашагали по тропинке, протоптанной во время набегов к окраине города. Нас сопровождали недавние похитители Пыпина. На этот раз они шли в город с исключительно мирной целью. Им предстояло вступить в переговоры с правительством скромняг. Дипломатов одели в лучшие шкуры, и им приходилось проявлять нечеловеческие усилия, чтобы не важничать по старой привычке друг перед другом.

Наш отряд не прошёл и сотни шагов, как я заметил, что Пыпин тайно показывает мне глазами, отзывая в сторону для секретного разговора. Я остановился, но, помня о недавней его ловушке, держал, как говорится, ушки на макушке. Пыпин приблизился ко мне почти вплотную и заговорщицки шепнул:

– А это, в общем-то, приятная штука.

– Какую штуку вы имеете в виду? – И я на всякий случай ещё больше насторожился.

– Какую, какую, – проворчал Пыпин. – Ну эту… благодарность.

Я возликовал и, тотчас воспользовавшись удобным моментом, назидательно сказал:

– А это зависит от вас, Пыпин. Чем чаще вы будете делать людям добро, тем больше получите благодарностей.

– Ты меня не агитируй, не агитируй! Ишь обрадовался! Знал бы, ни за что не сказал, – рассердился хулиган не на шутку. – Думаешь, Пыпин уже готов? Спёкся? А Пыпин будь-будь. – И он зашагал вдогонку за дипломатами.

Войдя в город, мы тепло распрощались со своими спутниками. Тщеславцы направились в президентский дворец, а я и Пыпин свернули на улицу, ведущую к нашему бумажному мосту, соединившему две братские планеты.

Страна скромняг неузнаваемо изменилась со дня исторического соревнования по пятиборью. Вокруг нас деловито сновали теперь уже видимые глазу скромняги и с лёгкой грустью, которая сопутствует расставанию с близкими людьми, спрашивали:

– Домой? К себе на Землю?

– Да уж пора, – чуточку виновато отвечал я за себя и за чёрствого Пыпина.

– Будет время, захаживайте к нам на планету, – говорили скромняги и добавляли с прямой дружеской улыбкой: – Захаживайте, и, может, проведём ещё одно состязание. Теперь-то мы знаем, что такое настоящая скромность.

– А зачем ждать меня? У вас есть новые соперники, – отвечал я лукаво.

– Это кто же? – удивлялись скромняги.

– Тщеславцы, – пояснял я.

– Тщеславцы? Неужели они поскромнели? Ну, вы нам сказали приятную новость, – радовались скромняги. – И всё равно мы не забудем вас, – говорили они Пыпину.

Скромняги относились к нему, точно к национальному герою, и ему это казалось смешным.

– Ну и дают, – шептал он, тыча в мой бок кулаком.

Глава двенадцатая, в которой произошло событие, потрясшее всю Вселенную

Так, мило переговариваясь с прохожими, мы незаметно подошли к нашему мосту. Можно представить моё удивление и лёгкую вспышку гнева, когда вдруг из-за столба бумаги навстречу нам вышли Толик и Маша.

– Ага, они тебя не послушались. Значит, я, хоть и немножко, да на них повлиял. Ха-ха! – обрадовался Пыпин.

– Толик всегда был склонен к авантюрам, но от вас, Маша, я этого не ожидал, – сказал я, стараясь не замечать, как празднует победу матёрый хулиган.

– Я тоже от себя этого бы не ожидала, – призналась Маша. – Но в тот самый момент, когда мы были готовы ступить на кипу вашей бумаги, на неё прямо с Земли взлетела эта собака. И кипа как зашаталась, чуть не разлетелась вся по галактикам и вселенным! Но мы её удержали.

Я повернул голову и увидел спаниеля бело-шоколадного цвета. Он сидел на задних лапах и возбуждённо дышал, словно после долгого бегства.

– Это спаниель Аркадий, который себя считает котом, – представил Толик Слонов собаку.

И пёс заговорил на чистом человечьем языке, сильно картавя.