Продавец грез

Эмоции переполнили Чудотворца. Он решил, что наступил его великий день. Придя в сильное возбуждение и практически впав в экстаз, Чудотворец подумал, что его сверхчеловеческие силы наконец дали о себе знать. А для того чтобы все поняли, что это он совершил чудо, Эдсон поднял голос до крика и провозгласил во всеуслышание:

— Воскресни, женщина! Я тебе приказываю!

Теперь люди его услышали, и вопль Чудотворца их напугал. От сеньоры он ожидал, что она сядет в гробу, а от собравшихся вокруг людей — почтительного благоговения перед его могуществом. Однако старушка не подавала больше никаких признаков жизни.

Потрясенный Чудотворец подумал: «Чтобы гроб опять закачался, нужно еще немного веры». На этот раз он отдал приказ бездыханному телу, осторожно поглядывая в сторону собравшихся.

— Вставай, женщина! — умолял он, обращаясь к трупу, который никак не реагировал на его призыв.

Поскольку женщина оставалась неподвижной, ноги у Чудотворца начали подкашиваться, на лице выступил холодный пот, во рту появилась сухость, а сердце учащенно забилось, и кружилась голова. Тут он заметил пьяного, который пытался удержаться на ногах, хватаясь за гроб, и до его сознания наконец дошло, что он совершил самую грубую ошибку в своей жизни. Чудотворец почувствовал, что становится легкой добычей для хищников. Но этот субъект был беспредельно находчив. Ловкий жулик совершил нечто большее, чем чудо. Он снова повысил голос и твердо сказал:

— Женщина, раз ты не хочешь вставать и жить в этом поганом мире, спи спокойно!

— Аминь! — подхватили многие «нормальные» люди.

Чудотворец вынул носовой платок, «поплакал» и добавил:

— Бедняжка! Она была такой милой женщиной!

Сложный случай

Сразу бросалось в глаза, что в этом случае, как и во многих других, Чудотворец применял находчивость для того, чтобы воспользоваться человеческой наивностью. Люди «нормальные» весьма склонны слушать лидеров, не подвергая сомнению то, что они говорят. Так было и со мной. Оценив по достоинству поведение Чудотворца, я посмотрел на Димаса и подумал: «Даже Руке Ангела такое не под силу». А Рука Ангела, в свою очередь, зная от Бартоломеу кое-что о моем характере, думал: «Даже этот нахальный интеллектуал не смог бы так манипулировать другими людьми». Бартоломеу, наиболее честный из нас, озвучил наши мысли:

— Такие галлюцинации, как у этой морды, у меня возникали только после второй бутылки водки.

Вскоре после того как мы оценили Чудотворца подобным образом, нас бросило в дрожь. Мы посмотрели друг на друга, думая об одном: «Почему учитель так пристально смотрит на этого типа? Он что, собирается пригласить его в нашу команду?» Эта мысль так нас обеспокоила, что мы одновременно произнесли одни и те же слова:

— Все, я ухожу!

Некоторое время мы удрученно наблюдали за действиями учителя. Мы надеялись, что он отвернется от Эдсона, но он приближался к человеку, который так некстати попал в поле его зрения. У нас забились сердца. Чудотворец встретил взгляд учителя и, на радость группе, ничего не сказал, а лишь неодобрительно покачал головой.

Продавец грез признавал, что не раз совершал ошибки, но никогда не признавался в том, что требовал от кого-то беспрекословного подчинения. Свобода выбора не должна ничем ограничиваться. Основным в его критике нынешней социальной системы было то, что он ловко торговал несуществующей свободой, свободой, которая в демократиях числилась лишь на бумаге, а для простых людей была вообще недосягаема. Это было общество рабов, закованных в цепи собственных тяжких раздумий и тревог.

Не выставляя напоказ недостатки Чудотворца, учитель осудил его, высказал две мысли и сделал два шокирующих вывода:

— Чудеса не убеждают. Если бы они убеждали, то Иуда не предал бы Иисуса. Чудеса могут менять тело, но они не изменят душу. Если бы это было возможно, то Иисус не позволил бы Петру отречься от него.

Эдсон молчал. Он не знал, что ответить, ибо никогда об этом не думал. И тогда, словно разрыв бомбы, прозвучал вывод, который поразил меня как преподавателя. Учитель сказал:

— Человек, за которым ты, по твоим словам, следуешь, никогда не пользовался властью для того, чтобы контролировать людей. Человек из Назарета никогда не использовал свою власть для того, чтобы искушать слушателей и завоевывать последователей. Поэтому, вопреки правилам политического маркетинга, он говорил тем, кому помогал: не полагайтесь ни на кого! Если бы за ним следовали только по причине спонтанного умопомешательства, связанного с непостижимой любовью, он не хотел бы иметь последователей, поскольку ему не были нужны рабы, ему были нужны друзья.