Продай меня, если сможешь…

До боли кусаю сама себя за руку, чтобы остановить подкатывающую панику. Как там обычно сбегают в фильмах? Ощущение наливающегося синяка от зубов немного отрезвляет и позволяет взглянуть на комнату с другой стороны. Выйти отсюда получится только через дверь, окно слишком узкое. Значит, надо заставить своего цербера открыть дверь, отвлечь его и попытаться сбежать.

Стараясь абстрагироваться от непрошеных зудящих мыслей о том, как плюну в нахальную рожу Сергея, когда приду забирать документы и расчёт, брожу по комнате. Взгляд натыкается на смятую постель и торчащий из-под покрывала сбитый ватный матрас. Вот оно! Старые нитки легко рассыпаются под пальцами, в нос бьёт плесневая вонь. Хоть бы не сырая! Трогаю руками труху – вроде сухо. Большими горстями выгребаю мякоть из тряпичного мешка и сбрасываю под окно. Ну, с Богом!

Со всей дури долблю в дверь.

– Эй! Мне плохо! Открывайте! Есть тут кто-нибудь? Скорее!

– Какая ж ты напряжная! Чё тебе не спится?! Только задремал.

Вагит открывает дверь, и я повисаю на нём, имитируя позывы тошноты. Цепляюсь, сгибаясь пополам, достаю из кармана его спортивных штанов зажигалку и отшатываюсь в сторону.

– Слышь! Ты только не тут давай!

– Прошло вроде, – хриплю. – Воды принесите, пожалуйста.

– Ща! Смотри мне тут, не начуди!

За охранником закрывается дверь, а я тенью кидаюсь к окну. Не начуди! Ещё как начужу, твари скотские. Дрожащими руками поджигаю куски ваты и бросаю на улицу, успокаиваясь только тогда, когда чую горелый смрад от стабильно расползающегося пожара.

Слышу звук шагов из коридора, Вагит возвращается с жестяной кружкой воды.

– На, глотай!

Преодолевая брезгливость, касаюсь губами края кружки и делаю глоток. Тут же фонтаном выдаю воду обратно и зажимаю рот.

– Пусти меня! Иначе прям тут! – мычу в ладонь.

– Терпи, блин! – хватает меня под локоть и почти волочёт на первый этаж.

Падаю на колени за порогом и делаю вид, что меня выворачивает. Дым надвигается в нашу сторону плотной стеной, его уже нельзя не почувствовать.

– Мать твою! – орёт с порога Вагит. И срывается спасать какие-то вещи.

С опаской оборачиваюсь и вижу, что огонь, быстро перекидываясь, стелется по пожухшей траве. Отползаю за угол, поднимаюсь на ноги и бегу. Бегу так, как никогда раньше не бегала. Минуты через три слышу за спиной безумный крик.

– Ах, ты ж суууууккаа!!! Догоню и убью!

Угроза придаёт звериных сил, потому что я точно знаю – он убьёт! Несусь, перепрыгивая через мелкие канавы, ныряю в заросли какой-то травы, разросшейся почти до человеческого роста. Сухие ветки стегают по глазам и царапают кожу. Руки горят от укусов крапивы, покрываясь красными волдырями. Безумно колет правый бок, но я не допускаю мысли остановиться, даже не оглядываюсь, чтобы посмотреть, бегут ли за мной. Выбегаю на возвышенность и наконец-то вижу лес. Делаю последний рывок – и за моей спиной смыкаются плотными рядами столетние сосны.

Ужас загоняет меня как можно дальше от края леса. Начинает попадаться валежник, а слой сухих иголок на земле становится гуще. Неожиданно живот снова скручивает спазмом, ещё более сильным, чем вчера. Нога в босоножке подворачивается, цепляется ремешком за отслоившийся кусок коры, и я падаю. Сворачиваюсь пополам. Перед глазами крутятся цветные круги, взрываются яркие искры. Пытаюсь встать, но мир кружится, как на карусели. Приваливаюсь к каким-то корням, опускаю голову и закрываю глаза.

Глава 36

Сергей

В лесу сумерки начинают чувствоваться раньше, чем в городе. Зрение притупляется, но фонари включать пока рано, если зажечь сейчас, может не хватить батарей на ночь.

– Участок А – чисто, – оживает рация на поясе, – участок В тоже чисто.

– Участок С – спугнули бомжа в шалаше, – хрипит динамик.

– Твою налево, здесь ещё и люди бывают. Я думал, только волки за лисами гоняются, – выдаёт Фёдор, перебрасывая ногу через ствол упавшей сосны.

– Думай, что несёшь, – зло рычу в ответ. – Катя сейчас здесь одна, если она правда здесь, и мы не теряем время.

– Тебе больше не писали?

– Нет, – «гавкаю» в ответ.

– Сектор В. Кажется, мы её нашли, – заикается разряжающееся устройство.

Выхватываю рацию у Фёдора.

– Живая? – ору в микрофон.

– Дышит. Без сознания, травма головы.

– Мы уже идём! Кидайте локацию и вызывайте скорую к дороге, – хорошо, что Фёдор соображает за нас обоих.

Я просто несусь к точке, мигающей на экране навигатора. За штаны цепляются какие-то кусты, спотыкаюсь о ветки, но ничего не чувствую. В голове колоколом звенит только одна мысль – увидеть Катю, убедиться, что жива, дотронуться до руки и почувствовать, что она реальна. С обеих сторон к нам присоединяются ребята из других секторов, вместе добегаем до основного скопления людей. Локтями расталкиваю толпу, прорываясь в центр, и вижу свою девочку, которой кто-то уже подложил куртку под окровавленную голову. Падаю рядом с ней на колени и беру за холодную руку. На теле девушки от ссадин нет живого места, кровь запеклась в волосах, но похоже, что рана неглубокая. Слышу, как кто-то командует скрутить из курток носилки.

Рядом присаживается Рома.