Прочитай меня

Напряжение немного отпустило плечи, я позволила себе откинуться на спинку кресла.

— Я очень вам благодарна. В компании ничего не происходит без вашего ведома, а это значит, что не только Егор, но и вы дали мне шанс. Честно говоря…

Я зябко повела плечами. Откровенничать с отцом Егора не входило в мои планы.

Но он улыбнулся и сделал приглашающий жест.

— Говорите честно, Аля, и я отвечу тем же.

— Я ломаю голову над этим вопросом — почему вы, опытный бизнесмен, позволили Егору дать мне шанс. Вы уже приняли решение насчет журнала, и вдруг… женщина без подходящего образования, дислексик с буйной фантазией. Почему вы согласились?

Воронцов раздумывал почти полную минуту. Поглядывал на меня, ожидая, что я буду ерзать от волнения, но я заставилась себя сидеть смирно.

— С раннего возраста мой сын был очень зрелым в своих суждениях и решениях, и у меня нет причин ему не доверять. Это во-первых. Во-вторых, я ничего не теряю, давая вам шанс. Если ваша идея пустышка, дальше директората она не пойдет, и Егор не сможет это изменить. В-третьих, сын пообещал мне кое-что еще, но это между нами. А в-четвертых… мне запомнилась хромая Дженни.

Я изумленно моргнула. Не может быть, чтобы Валерий Воронцов помнил одну из моих детских сказок!

— Вы удивлены? Зря. Я помню несколько ваших историй, не только Дженни. Вы рассказывали их на переменах, и учительница это поощряла. Сколько вам было лет, когда вы придумали хромую Дженни?

— Не помню… восемь?

— Егор рассказывал ваши сказки за ужином, иногда потом не мог заснуть под впечатлением. Хромая Дженни изводила нас несколько недель подряд. Мы с матерью решили, что Егор станет адвокатом, он часами пытался придумать лазейку в контракте с ведьмой. Все пытался доказать, что сказка не может закончиться так глупо.

— Он и мне доказывал! — смех пробился изнутри, из самого детства. Воспоминания выползли наружу, жмурясь на солнце. Гневное лицо маленького Егора, который не соглашался ни с одной моей сказкой. Всегда находил, о чем поспорить.

Хромая Дженни не успевала за ровесниками, гонявшими по всей округе, и сидела дома одна.

Однажды в деревне появилась ведьма и предложила сделку: она заберет детство в обмен на исполнение любого желания. Не задумываясь, Дженни согласилась.

Они закрепили контракт на крови, и Дженни очнулась уже взрослой. Она танцевала по деревне, делясь со всеми своей радостью. И только со временем поняла, что ее жизнь не изменилась. Теперь ровесники ездили на машинах, и она снова за ними не поспевала.

Пропустив детство и юность, она ничему не научилась, поэтому жила бедно и в одиночестве.

А ведьма, поглотившая ее детство, стала молодой и красивой.

— Как поживают твои ноги? — усмехнулась она. — Сделали тебя счастливой? Глупая маленькая Дженни, если б ты захотела, я бы научила тебя летать!..

Одноклассники требовали эту сказку снова и снова, каждый раз надеясь на другой исход.

Например, на явление прекрасного принца, спасшего Дженни от ведьмы. Егор спорил с пеной у рта. Дескать, ведьма обманула Дженни, не имела права заключать контракт с ребенком, родители должны были вмешаться, Дженни еще может выучиться, она не должна сдаваться…

— Вы правы, Аля, журналы принадлежат компании, и о разделении речь не идет. Компания состоит из нескольких частей, которыми управляют члены моей семьи. У кого ответственность больше, у кого меньше, все зависит от желания и возможностей. Но это семейный бизнес. Так было, есть и останется.

— Я не считаю журнал подарком и ни на что не претендую. Все, чего я хочу, это развить свою идею и помочь профессионалам сделать из нее интересный и нужный журнал. На директорате мы покажем вам макет сайта и…

Воронцов отмахнулся от меня, как от мухи.

— Не тратьте красноречие зря. Директорат рассмотрит ваше предложение, как и все другие, без поблажек. Журнал меня не интересует, их у нас навалом. Одним больше, одним меньше. Однако меня интересует мой сын. Я вижу, что вы в восторге от журнала, но мне хотелось бы узнать, как вы относитесь к Егору. Как он относится к вам, я знаю, а вот насчет ваших чувств у меня имеются вопросы.

— Какие… нет никаких вопросов… без сомнений, я…

Слова исчезли. Ни один вопрос Воронцова не смутил меня так сильно, как этот. Говорить с посторонним мужчиной о моих чувствах казалось невозможным, да еще и за спиной его сына.

Да еще так рано, когда мы с Егором и сами-то не облекли наши отношения в слова.

— Егор сделал для меня все…

— Что он для вас сделал, я знаю. Вопрос о вас.

— Простите… я не привыкла говорить о моих чувствах… вот так. С посторонними людьми.

— Отнюдь не посторонними, я отец Егора. Я за секунду отдам все блага за благополучие сына. А вы? Что вы отдадите?

Вопрос завис над головой гигантским цунами. Валерий Филиппович Воронцов не из тех, кто идет на компромисс и соглашается на полумеры. Он щедр и безжалостен одновременно и ждет от меня самого исчерпывающего ответа.

— Очень многое, — ответила тихо. Слова повисли между нами хриплым эхо.

Воронцов запрокинул голову, разглядывая потолок. Пальцы на подлокотниках кресла сжались, выдавая его внутреннюю реакцию.